Граф и Дикарка - Лия Титова

это, учитывая, что Мегги уже лежала на спине. Он четко осознал, как правильно, что именно она лежит в его постели. Он не стал медлить. Мужчина навис над ней, закрывая собой весь мир, раздвинул ноги и устроился между ними.

Но он пока сдерживался, не переставая целовать ее. Мегги стонала, напрягалась и дрожала, цепляясь за него ногтями. Эдвард не пропустил миг ее желания. Больше ждать не мог даже он. Мегги завела его и поставила на колени, но и она целиком зависела от него одного. Эдвард навалился на нее, осыпая иступленными поцелуями, и приподнялся, готовясь к решающему удару.

- Мегги! Хочу тебя!

- Да! – рвано выкрикнула она, изгибаясь к нему. – Я хочу тебя, Эдвард!

Он жадно ласкал каждый сосок, и она кричала от наслаждения. Эдвард воплотил все ее тайные мечты о мужчине, а она даже не смела надеяться, что так произойдет. Но случилось. Она теперь постоянно хотела только его, и он, судя по всему, желал ее.

Эдвард давно перестал сдерживаться с ней, Мегги стала его неотъемлемой частью, и он знал, что и как она хочет. Он резко вошел в нее, еще шире раздвигая и так поддающиеся ему бедра. Он упивался ее криком, когда он делал ее своей: она кричала тонким и высоким голосом, царапая его спину. Он чувствовал, как напрягалось ее тела, чувствовал, как она сжимает его волосы, слыша уже гортанные стоны. Он умудрился приподнять голову, обдавая свою женщину горячим дыханием, и попросил:

- Мегги, иди ко мне!

Ее тело с готовностью раскрылось для него. Она радовалась его обладанию над ней, а он просто упивался властью над ней. Страсть была очень сильной, требовательной и безудержной. Весь мир сузился до размеров спальни, и Мегги хотела, чтобы эти минуты никогда не кончались. Она закричала и приподнялась, чтобы глубже вобрать мужчину в себя. И он вонзился, приник к ней, заглушая ртом ее крики и стоны. Эдвард давно перестал сдерживаться с Мегги, он просто брал свое и давал ей желаемое. В его постели никогда не было испуганной и чопорной леди, он нашел страстную и желанную женщину, жадную до ласк. Он мучал их обоих, доводя до исступления, пока не кончил в нее, и его раскаленная лава страсти не хлынула в нее, снося все запреты в очередной раз. Мегги заскулила и забилась в конвульсиях, теряя связь с реальностью, где не хотела находиться без него.

Эдвард устало свалился спиной на влажную простыню и заулыбался, как паяц. Он был полностью удовлетворен и полон решимости бороться со всем миром за них с Мегги. С усмешкой он подсчитывал врагов, которых умудрился повесить себе на шею, и не боялся их гнева. Он верил, что справиться со всеми ради радужного будущего с этой великолепной женщиной.

Глава 16

Леди Джулия стояла у окна своей спальни и смотрела во двор. Она еще не легла спать, а шум, раздавшийся внизу, привлек внимание. С недоверием и непониманием она увидела сына в обществе непонятной женщины, которую он привез с собой. Вдовствующая графиня Мартингейл не могла рассмотреть ее, но по их поведению поняла, что та молода и, наверное, даже красива. Ее сын не пропускал ни одной юбки и всегда волочился за красотками, которые не давали ему прохода. Леди Джулия испытала праведное возмущение поступком сына. Да, как он посмел притащить свою любовницу в дом семьи?! У Эдварда были нормальные мужские желания, но ему стоило их удовлетворять в любом другом месте, а не афишировать на глазах семьи и слуг с вассалами. В Гейл-Прайори должна была войти только его законная жена и мать будущих детей.

Леди Джулия поджала губы, но не стала спускаться вниз и отчитывать взрослого сына, особенно когда он думал совсем другой головой, а не той, что на плечах. Она четко считала его истинные желания. Все мужики такие, ее Гарольд был таким же. Если ему кто-то нравился, он умудрялся получить желаемое. Он и сына воспитал также.

Графиня видела, как девушка обняла его, и Эдвард на полную пользовался ситуацией, давая волю своим рукам, поддерживая и лаская одновременно. Они вошли в замок, и она больше не могла их видеть, но знала наверняка: ее сын раньше полудня не встанет. Женщина вернулась к трюмо и села на пуфик. Она расчесала гребнем волосы, задула свечу и легла спать. Ее мысли вернулись к мужу, ей было одиноко без него. Она отдавала отчет, что не любила графа, но привычка была намного сильнее, и вытравить ее было сложно. Она провела слишком много дней и ночей рядом с Гарольдом и смириться с его отсутствием было тяжело. Женщина зажмурилась, слыша голоса из коридора, но не обращала на них внимания. Эдвард тащил свою подстилку в спальню. И она ничего не могла с этим поделать! Он был графом и главой семьи. Она вынуждена была терпеть.

На следующее утро графиня проснулась рано, даже не пробило девять утра. Служанка помогла привести себя в порядок, за годы выучив пристрастия хозяйки. Сегодня леди Джулия выбрала темно-серое платье, строгое и мрачное, как ее настрой. Ей предстоял тяжелый разговор, к которому она готовилась. Она убрала волосы в высокую прическу и надела фамильный жемчуг серого цвета. Через час вдовствующая графиня была готова и спустилась в гостиную, где присела на диван. К ней сразу метнулся слуга:

- Мой сын уже встал?

- Нет, леди Джулия. Лорд Эдвард еще почивает.

- Скажи, как только он спустится.

- Да, миледи, - поклонился слуга, исчезая из комнаты. Леди Джулия взяла корзинку для рукоделия и достала из нее кружева, которые она плела к платью дочери. Из двух девушек она больше любила Фэллон, которая не доставляла хлопот и беспрекословно подчинялась всем правилам. С младшей Рианой всегда возникали проблемы. Женщина склонялась к мысли, что Риане доставляло большое удовольствие причинять беспокойство собственной матери, и она это постоянно делала. Вот и сейчас она делала воротничок к зеленому платью дочери, который ей подойдет. Ее девочка уже, наверное, добралась до Испании и приятно проводит время с друзьями, которые помогли покинуть пределы Англии, которая ее душила. Но леди Джулия рвано вздохнула: пока ее дочь не вернется в Гейл-Прайори, она не вздохнет спокойно. Из всех детей только Фэллон оправдала надежды матери – ни Эдвард, ни Риана не оправдали ее доверия, слишком необузданными и темпераментными стали.

Джулия перевела все свое внимание на плетение кружева, делая тонкий узор.