Предатель. Ты меня (не) заменишь - Ира Дейл

на опеку. Ты, имея работу, теперь по закону считаешься “самостоятельным”, и можешь самостоятельно принимать решения, касательно твоей жизни. Это называется эмансипация. Но не переживай, я, в любом случае, буду рядом. Без поддержки ты никогда не останешься.

— Ты серьезно? — выдыхает Антон.

У меня же брови ползут на лоб. Как давно Слава планировал забрать сына к нам? Судя по тому, насколько тщательно все обдумал и даже успел предпринять кое-какие шаги, он довольно давно решил забрать Антона у бывшей жены. И это ранит сильнее, чем любая измена. Слава настолько меня не уважает, что даже не додумался обсудить со мной тот факт, что собирается привести в нашу семье еще одного человека? Похоже, да. Муж действительно ни во что не ставит ни меня, ни мое мнение.

В сердце вонзают очередной кинжал, но даже несмотря на невыносимую резь в груди, я делаю глубокий вдох и собираюсь с силами.

Еще мгновение стою на месте, в потом максимально тихо иду к выходу. Вот только даже до шкафчика с верхней одежды и обувью добраться не успеваю, как за моей спиной раздается грубый голос мужа:

— И куда ты собралась?

Глава 28

Застываю. Прикрываю глаза. Всего мгновение неподвижно стою, а потом глубоко вздыхаю и резко кручусь на пятках.

— Ухожу. От тебя, — произношу твердо, глядя мужу в глаза.

Где-то на краю сознания мелькает мысль, что нас может услышать Антон, но, если честно, мне все равно. Я устала. Так сильно устала, что едва могу функционировать. Мне нужно побыть наедине с собой… нужно подумать… нужно поплакать.

Только сейчас понимаю, что даже толком не плакала после измены мужа. Всю боль, которую я испытывала, когда узнала, что Слава решил заменить меня своей бывшей женой, заперла в самую дальнюю часть души. Вот только как бы я ни старалась отгородиться от страданий, причиненных мужем, они все равно просачивались через самые узкие щели и острыми иглами впивались в сердце, а сейчас вовсе сорвали дверь с петель, захватив власть в моем теле.

Не знаю, как еще держусь на ногах и даже говорить как-то удается, хотя хочется заползти в какой-нибудь угол, обнять колени и раскачиваться, раскачиваться, раскачиваться. А еще наконец, расслабить цепь напряжения, которая обернулась вокруг груди, и позволить чувствам вырваться наружу. И да, дать волю слезам.

— Это твое окончательное решение? — спокойно спрашивает Слава, прислоняюсь плечом к стене и складывая руки на груди.

Его показательное равнодушие окончательно выбивает меня из колеи.

На голову словно что-то тяжелое сбросили. И без того спутанные мысли, превращаются в самую настоящую кашу, а мышцы немеет. Такое чувство, что передо мной стоит совершенно чужой человек, а не мужчина, с которым я прожила пятнадцать лет.

Благо, мой ступор не длится долго. Я еще пару мгновений стою обессиленная, после чего набираю полные легкие воздуха и чеканю:

— Да!

Во всего одном слове, слетевшем с моих губ, столько силы, что я сама удивляюсь этому. На лице Славы же не отражается ни единой эмоции, из-за чего сердце больно колет.

— Можно, спросить почему? — муж выгибает бровь.

Я едва не роняю челюсть на пол.

— Ты же не серьезно? — спрашиваю севшим голосом.

— Вполне серьезно, — Слава сужает глаза. — Я хочу узнать по какой причине ты приняла решение оставить меня, наш с тобой дом и… Киру.

Имя дочери, с задержкой произнесенное мужем, ощущается как пощечина.

— Я не оставляю Киру! — вспыхиваю мгновнно.

— А что, по-твоему, ты сейчас делаешь? — Слава отталкивается от стены и начинает двигаться на меня.

Отступаю, чтобы сохранить хоть то небольшое расстояние, которое разделяет нас. Но далеко уйти мне не удается. Спустя несколько быстрых и сбивчивых шагов, которые я делаю, спиной натыкаюсь на что-то твердое. Опомниться не успеваю, как Слава подлетает ко мне, упирается рукам в дверь с двух сторон от моей головы, нависает надо мной.

— Так, что ты сейчас делаешь, Мила, если не бросаешь нас всех? — шепчет он, не сводя с меня пристального взгляда.

Дыхание застревает в груди. Становится жутко жарко, а через мгновение меня бросает в холод от понимания происходящего.

Слава пытается переложить ответственность на нашу разрушенную семью на меня!

Резко выдыхаю, открываю рот, чтобы высказать мужу все, что думаю о нем и о его поступке, вот только Антон меня прерывает:

— Простите, мне наверное лучше уйти.

— Ты никуда не пойдешь! — отрезает Слава, даже не глядя на сына. — Поднимись в комнату Киры. Мы с тобой чуть позже продолжим наш разговор, — произносит так, словно не примет никаких возражений.

Радует только то, что я не вижу сейчас лица Антона. Стараюсь не думать, что сейчас творится в его голове: осуждает меня, сочувствует либо же винит себя в нашем со Славой разладе. Я все равно ничего не смогу исправить, а знать, что я каким-то образом ранила ни в чем неповинного парня, совсем не хочется. Да, вот такая я трусиха!

Антон какое-то время стоит не двигаясь, скорее всего, наблюдает за нами со Славой и размышляет, как ему лучше поступить. Сомневаюсь, что ему хочется находиться в эпицентре семейных разборок. Вот только и ослушаться отца он не может. Поэтому выбирает самый оптимальный вариант — подняться в комнату Киры.

Когда его шаги приглушаются, я ненадолго выдыхаю, но уже через мгновение снова напрягаюсь, ведь слышу слова мужа:

— Так ты ответишь на вопрос?

Мне кажется, или я действительно улавливаю саркастический тон?

Неважно! Уже ничего неважно. Моего решения Слава не изменит. С меня довольно!

— Отойди! — толкаю мужа в грудь.

Удивительно, но Слава поддается, даже на шаг отступает, но далеко от меня не отходит. Продолжает непрерывно смотреть сверху вниз.

— Я жду, — он засовывает руки в карманы брюк, при этом выглядит невероятно расслабленными.

В то время, как во мне буквально бурлят эмоции.

— Чего именно ты ждешь? — выплевываю, бросая взгляд на шкаф. Мне бы только куртку взять и кроссовки. После сразу же смогу уйти. Хотя о чем это я? Зная упрямство Славы, он сделает все, чтобы получить желаемые ответы.

— Жду, когда ты скажешь, по какой причине решила бросить все, что мы создавали последние пятнадцать лет, — спокойно произносит муж. Уж слишком спокойно.

Что-то мне подсказывает, это затишье перед бурей. Хотя… плевать. Пусть уже буря разверзнется!

Собираюсь с силами, расправляются