Хозяйка чужой усадьбы - НатаЛисс

Сердце начинает ныть от обиды. Я знала, что отец, скорее, отречется от меня, чем позволит никчемной дочери вернуться назад.

Мужчина в маске продолжает читать заклинание, а запястье начинает жечь сильнее. Я закусываю губу, чтобы не закричать от боли, но даже не знаю, какая из них сейчас сильнее: та, что выжигает брачные узы, или та, что разрывает сердце на части.

— Знаешь, а ведь многие отговаривали меня от брака с тобой, да я и сам долго сомневался, но в итоге решил, что союз с торговой гильдией пойдет на пользу моей семье, — продолжает говорить Морис, морщась от боли. — Так и случилось, но для этого ты мне не была особо нужна. Твой отец и без этого бы сотрудничал с нами, может, потребовалось бы чуть больше времени, но это неважно. Но самая главная причина, по которой, я выбрал в итоге тебя из сотни претенденток. — Он специально делает паузу, а мое сердце замирает, зная, что мне не понравится продолжение, — твоя неуверенность, скромность и наивность делали из тебя послушную куклу.

Злость закипает в моих жилах, я хочу вырвать руки из его хватки, но он крепко удерживает меня.

— Ты ужасен! — выплевываю я.

— Никогда не видел, как ты злишься. Знаешь, а это выглядит даже привлекательно, — зло усмехается Морис, — но теперь я рад, что мне больше не нужно терпеть тебя.

В этот момент боль в запястье прекращается, и жрец извещает нас о завершение ритуала. Теперь на моей руке красуется уродливый шрам, похожий на след от оков, зато на руке Мориса лишь красная полоска, как от легкого ожога.

Как только мои руки оказываются на свободе, я тут же влепляю смачную пощечину уже своему бывшему мужу.

Жрец предусмотрительно отходит на несколько шагов назад.

Морис хватается за щеку, одаривая меня гневным взглядом, но не успевает сказать и слова.

— Ах ты мерзавка! Да как ты посмела! — Раздается яростный крик со стороны двери.

Я оборачиваюсь, встречаясь с горящими ненавистью ядовито-зелеными глазами. Девушка подбегает к Морису, нежно гладя того за щеку.

— Вы стоите друг друга, — выплевываю я.

Джозефина дергается в мою сторону, но Морис успевает схватить ее за руку.

— Она того не стоит. Теперь я лишь твой, — сладким голосом успокаивает он ее, демонстрируя свое запястье.

Девушка быстро теряет интерес ко мне, обращаясь к жрецу:

— Когда можно будет заключить новый брак?

Даже сквозь маску я могу увидеть его замешательство.

— Господину потребуется около трех месяцев. — Он не успевает закончить.

— Три месяца? — недоумевает блондинка.

— Тише, любимая, всего три месяца. — Морис гладит ее по волосам, а меня едва не выворачивает от этой картины.

Он уверял меня, что между ними ничего нет, а я как дура верила.

Зал заполняется истерическим смехом. Слишком много чувств переполняет меня, но самое сильное из них — сожаление. Сожаление о том, что я была так глупа и наивна, поверив в чужую лесть, поверив, что я и правда нужна кому-то.

Глядя на свое запястье с глубоким шрамом, я понимаю, что в отличие от Мориса, мне уже никогда не выдастся возможность заключить новый брак.

Я вступила в его род, а теперь меня с позором выжгли из него, оставив клеймо не только на коже, но и на моем сердце, на моей душе…

Глава 4

Сделав глубокий вдох, я с ненавистью смотрю на бывшего мужа и его новую невесту, холодно шепча:

— Надеюсь, мне больше никогда не придется видеть ваши лица.

— Это взаимно, — ухмыляется Джозефина, сильнее прижимаясь своей грудью к руке Мориса.

Проигнорировав ее жалкий выпад, я спешу покинуть этот дом. Больше меня здесь ничего не держит.

— Дорогой, твоя щека. — Слышу льстивый голос блондинки позади.

— Поцелуй, тогда все пройдет, — отвечает Морис.

Со мной он никогда не был таким милым и нежным.

Засунув подальше свои эмоции, я поднимаюсь в свою комнату. Вещи давно собраны. Я прошу слуг помочь отнести мои пожитки вниз. Они тут же принимаются выполнять поручение.

Когда комната пустеет, я в последний раз окидываю ее взглядом, понимая, что больше никогда сюда не вернусь, но я не чувствую горечи утраты. Напротив, это место для меня было словно тюрьма, вот только…

Отогнав от себя дурные мысли, хватаю свою накидку и спешно покидаю комнату. Слуги вежливо склоняют голову передо мной, но стоит мне пройти мимо, как за спиной слышатся их перешептывания.

Мне с трудом удается держать спину ровно и не сорваться на бег. Преодолев этот длинный коридор, я спускаюсь по лестнице, но на первом этаже, прямо у выхода, облокотившись о косяк, стоит Морис.

Сжав кулаки и натянув невозмутимую маску, иду вперед, делая вид, что не замечаю его. Однако он явно намерен мне что-то сказать. Морис грубо хватает за руку, заставляя остановиться.

— Еще не весь яд выплеснул? — Язвительно смотрю на него.

— Не обольщайся, Сетти, мне глубоко плевать на тебя.

Мне с трудом удается сохранить свою маску.

— Отпусти, — сквозь зубы цежу я, пытаясь вырваться из его хватки. — Твоя ненаглядная будет ревновать, увидев нас наедине.

— Не переживай, с Джозефиной я справлюсь, — усмехается Морис.

— Что тебе нужно от меня еще? — Зло смотрю на него.

Его забавляет мой униженный вид.

— Абсолютно ничего, но тебе… — Он специально протягивает последние слова.

Я хмурюсь, не совсем понимая его.

— Вот. — Морис вручает мне в руки небольшой мешочек. Звон монет ни с чем не перепутать. — Это на первое время. А то люди еще подумают, что я тиран.

В мешке едва ли есть с десяток золотых, этого и на полгода с трудом хватит.

— Так печешься о своей репутации, — усмехаюсь я, — но едва ли в том захолустье, куда ты меня отправляешь, найдётся хоть кто-то, кто сможет увидеть, как «щедро» ты обходишься с неугодной бывшей женой.

Стоило бы кинуть эту жалкую подачку ему в лицо, но мне и правда нужны деньги, чтобы не сгинуть.

Не дождется. Умирать я не собираюсь.

— Я тебя не узнаю, Селестия, — он наклоняется к моему уху и шепчет с угрозой, скрытой за усмешкой.

— Кажется, мы оба так и не смогли узнать друг друга, Морис,