На грани. Любовь и предательство - Лина Хоук

рубашку, что из-за крови прилипла к телу. Бросил на пол и рухнул на диван, запрокинув голову назад. Аманда садится рядом, но он тянет ее на свои бедра, усаживая сверху, нежно обнимает за талию и кратко целует в губы.

— Заставила ты меня поволноваться, — смеется он тихо.

— Прости… Я не знала, что так будет… — виновато произнесла блондинка, положив голову мужу на грудь, гладит пальчиками кожу, стараясь не сделать больно.

— Ты не должна просить прощения.

— Зак он…

— Не хочу о нем слышать…

— Он не был плохим. Мы дружили с ним с самого детства… Наверное, я дала ему слишком много ложных надежд… — Аманда шикнула и погладила живот, — Что-то все-таки… Кольнуло неприятно…

— Аманда…

— Не напрягайся так, уже отпустило. Давай я тебе раны обработаю… — она отстранилась, принимая положение сидя.

Он снова усаживает девушку на своё бедро и кладет руку на ее живот, бережно поглаживая.

— Давай я лучше отвезу тебя в больницу, на всякий случай. На мне как на собаке заживёт, а вот ты мама… — он смеётся.

— Я в порядке. Кстати, о том, что произошло и…

— Я должен был рассказать тебе с самого начала, — Нэйтон не дал ей договорить, — Ничего не утаивать, но по глупости своей чуть не потерял. Посчитал, что ты не справишься с напором и уйдешь и…

— Нэйтон. К сути, — с улыбкой говорит Аманда, тыкая таким образом ему той же монетой, что и он когда-то.

— Зак уехал из штатов только потому, что боялся за свою шкуру. Я собирал на него информацию. Пропадал сутки напролет на работе. Птичка нашептала, что он хочет прибрать себе к ручонкам мои дела.

— Вот как… — грустно произносит блондинка.

— За его душой несколько десятков убийств. До сих пор думаешь что он был хорошим?

Девушка снова морщится.

— М… Поняла… Поняла. Не надо в больницу, я в порядке… Точно. К тому же, скоро вернётся Лу. Надо помыться и переодеться.

— Тогда я тебя отнесу, — бормочет тот устало и с девушкой на руках поднявшись, шагает в ванну.

Помог раздеться, а после снял и с себя остатки грязной одежды. Они стояли так под потоком воды молча. Аманда думала о том, как ее друг мог так подло поступить. А Нэйтон о том, что чуть ее снова не потерял.

— Я соскучился… — шепчет тот и целует ее плечико.

— Нэйтон… Мы расстались утром. Неужели так быстро соскучился? Ты даже после свадьбы таким романтиком не был, что поменялось? — она усмехнулась, кладя голову затылком ему на плечо, чтобы видеть его лицо, — Думал, я предпочту его, когда у меня такой муж?

— Думал, и это раздражало… — шепчет он в ответ.

— Я думала… Тебе все равно…

— Нет, не все равно… приходилось делать вид, чтобы некоторые понимали, что у меня ничего ценного нет, чтобы ни тебе, ни Лу не навредили, — признается наконец.

— Почему ты… — она обернулась на него, — Не говорил об этом раньше? — спрашивает его, смотря в глаза. Вся мокрая, а теперь ещё он сделал хуже. Но, кажется, у них только так разговоры и выходят.

— Потому что так нужно было. Для достоверности.

Он целует ее кратко и губкой проходится по ее телу. Смывает пену и выходит. Вытирается сам, как обычно одевает халат и, взяв второе полотенце, жену хватает, кутая ее. Улыбается мягко и в спальню несёт.

— Поедим сегодня вредной еды? Думаю, Лу эта идея понравится, — предлагает Нэйтон.

— Тебя прямо как подменили! — все поражается блондинка, рассматривая его как экспонат. Никак не нарадуется тому, что он так хорош. А вдруг это сон?

— Я сплю? — решает уточнить Аманда.

— Не спишь, — смеется он, — Ну… приходилось врать и изображать из себя последнего мудака, простишь?

Он смотрит так жалобно, как щенок.

— Неисправимый мудак… — произносит она тихо, пропускает пальчиками через его волосы и коротко кивает: — Прощаю… Всегда буду прощать…. Ты же знаешь…

Глава 28

— Я сама дальше дойду, — уже успокоившись, обращается к Джереми брюнетка, когда они дошли до квартиры. Слезает с его рук и тут же в ванну идёт, снимая с себя перепачканную и порванную одежду, белье в том числе.

Встаёт под душевую лейку и принимается смывать с себя пятна запекшейся крови и невидимую грязь после чужих касаний.

Дверь открылась, и в душевую вошёл мужчина. Плевать ему было на её границы, и то, что ей нужно побыть одной.

Он забирает из её рук мочалку и проводит по телу.

— Этого больше не повторится. Я не позволю.

Она вздрогнула и вся сжалась.

— Я завтра уйду… зачем тебе порченная девушка? — спрашивает та, но не смотрит на него. Больно будет услышать ответ, а так хочется хоть немного сохранить самообладание.

— Куда это ты уйдёшь? — спрашивает он встречно, — Не припомню, чтобы я тебя отпускал… — Произнёс Джереми и, откинув губку в сторону, обнял девушку, прижимая к себе. Он коснулся губами её ушка и тихо произнес:

— На каждом месте, где тебя касался другой, я оставлю столько своих следов, что и видно не будет, — сказал и чуть прикусил ушко, — поняла?

Шелли обернулась к Джереми, поджала губы и кивнула, чуть неуверенно. Обнимает его и прижимается. В губы его целует и едва на спине царапает кожу ноготками.

— Я… я тебя люблю… а еще… я уезжала искать тебе подарок… — заикается, срывается на тихий плач, — но в ресторане, где сидели с Амандой его оставила… там браслет красивый такой был..

— Выберем другой… — произносит он спокойно, — И я тоже люблю тебя. Так что не отделаешься. Придётся тебе всю оставшуюся жизнь меня терпеть. Ты согласна? Для гарантии соглашения, выйдешь за меня замуж.

Она кивнула согласно и вновь припала к его губам.

Мужчина осторожно прижимает её к стене, переходит губами на шею, чуть прикусывая, засасывая кожу так, что после там точно останется след.

С ее губ слетает тихий стон. Поругала бы его за следы на теле, но не станет, не сегодня точно, не после всего

— Джереми… — шепчет она его имя.

— Повторяй чаще и я буду вечно у твоих ног… — шепчет он, опускается к груди, кусает сосочек, причмокивает губами и переходит на другой, пока рука нагло скользит вниз, меж бёдер к сокровенному. Он чуть надавливает у "входа" и спрашивает:

— Не больно?

— Нет… — с придыханием она произнесла. Ладони кладет на его щеки и, к себе парня притянув, вновь целует в губы. Обнимает за шею и прижимается, поддаваясь его пальцам, что касались горошины.

Версалес входит в нее, делает плавные толчки, чтобы посильнее намокла.

— Люблю тебя… Люблю… — шепчет