Отшельница. Искра короля - Марина Эльденберт

служанок — не меньший треш. Я не интересовалась прошлым Оливии, потому что думала, что все начинаю сначала. Я даже не попыталась разузнать, есть ли у нее родные: наверняка ведь не из последнего рода Рована девица, которую Стефан взял в жены. Не спросила ничего и у Дэмиана, когда была такая возможность.

Эх, Оля-Оля! Но, как говорится, знать бы где упасть — соломки бы подстелил.

В общем, с источниками информации я тоже зашла в тупик. Почти. Когда меня однажды утром во время занятий йогой по носу стукнул медальон с портретом Тимоти. Обычно я его снимала, но сегодня утром забыла. В общем, когда мне прилетело створкой по носу, я даже села на пол от нахлынувшего на меня воодушевления.

Нет, говорить с этой уменьшенной копией отца мне тоже не очень хотелось, но если нет других вариантов, будем пробовать то, что есть. Тем более что Тимоти, будем честны, остался единственным моим вариантом. Дэмиану сюда не попасть — при его упоминании Стефан засверкал глазами, как маяк в штормовом море. От родных Оливии ни слуху ни духу, поэтому когда в следующий раз ко мне заглянула служанка, я сказала:

— Мне очень нужно встретиться с сыном.

— Не поло…

Я показала ей заранее приготовленное колье.

— Эта вещь станет вашей, если устроите мне встречу с сыном.

Служанка заморгала. Часто-часто, видимо, мысленно подсчитывала стоимость колье и сопутствующий ущерб — то есть, что с ней сделают, если все раскроется. Дабы подстегнуть девушку в нужном направлении, я добавила:

— В моих интересах, чтобы никому об этом не стало известно. Но даже если каким-то образом мой супруг об этом узнает, клянусь, я ни за что не упомяну вас.

С губ служанки сорвался смешок, и я приподняла бровь.

— Можно подумать, я первая, кого вы подставляете, госпожа Оливия.

А?

— Ладно, давайте колье, я постараюсь переговорить с вашим сыном сегодня…

— Колье я отдам только после того, как ко мне придет Тимоти, — ответила я, глядя на нее в упор: — Что ты имеешь в виду? Каким образом и кого я подставила?

Девушка побледнела и поспешно вышла, а мне снова вспомнились «дружелюбные» взгляды прислуги, когда гвардейцы вели меня в темницу. Да и то, как Оливия поступила со слугами в провинции, спуская все на магию… на магию ли? Что там вообще произошло?!

Весь день ни от кого не было никаких вестей, а вместо той служанки с обедом пришла другая. Я уже начинала впадать в отчаяние, но, ближе к вечеру, в замке снова повернулся ключ, и в мою роскошную тюрьму шагнул Тимоти. Он выглядел в точности так же, как и в тот день, когда приехал за Лазаром. Холодный, отстраненный, сын Оливии смотрел на меня свысока, но сейчас меня это совершенно не задевало.

— Мне сказали, ты просила о встрече, — надменно произнес он.

— Просила, — спокойно ответила я. — И ты пришел. Спасибо тебе за это.

У Тимоти расширились глаза. Уж не знаю, что там между ними всеми произошло, но такого он явно не ожидал. Впрочем, замешательство парня длилось всего лишь мгновение, потом его лицо снова прикрыла маска безразличия и снисходительности.

— О чем ты хотела поговорить?

— О тебе. О нас. О своем прошлом. Я хотела попросить прощения, Тимоти.

Он усмехнулся. На этот раз в его усмешке не было ни удивления, ни недоумения.

— Старая песня, мама, — произнес он небрежно. Хотя именно по этой небрежности я догадалась, что он старается казаться безразличным. В нашу первую встречу я подумала, что этот парень совершенно отмороженный, но теперь видела, что это не так.

— Может быть, старая, — согласилась я, — но я говорю это искренне. Сейчас. Наверное, ты знаешь, что я чуть не умерла недавно. Близость смерти заставляет многое переосмыслить. Я действительно сожалею обо всем, что осталось в прошлом. Прошлое я не могу исправить, но я могу все изменить в настоящем. Я хочу все исправить сейчас, Тимоти. Ты мне поможешь?

Он покачал головой.

— Знаешь, когда несколько лет назад отец сказал мне тебе не верить, ни единому твоему слову, я не поверил ему. — Вот теперь в его голосе сквозила настоящая горечь и разочарование, которое он даже не пытался скрывать. — Я не верил ему до последнего, до той самой минуты, когда…

Тимоти плотно сжал губы.

— Когда?

— Неважно. Важно то, что ты действительно совершенно не изменилась. Как и сказал отец.

Господи, Оливия, что ты наделала?!

— Но я изменилась! — воскликнула я. — Я правда изменилась. Для тебя не имеет значения, что я до сих пор ношу это?

Я сжала в кулаке медальон, который висел на моей груди.

— Это? Это твоя очередная манипуляция, — процедил он, а потом резко шагнул ко мне. Так, что я не успела отступить. — Прекрати пытаться мной манипулировать, мама! Я уже не тот наивный ребенок, через которого ты пыталась разжалобить отца. Хватит! Хотя бы сейчас перестань лгать! Перестань пытаться разрушить все то, что тебе не удалось разрушить десять лет назад!

Что-о-о-о?! Сколько?!

Я настолько опешила, что упустила момент, когда Тимоти перехватил мой медальон. Шею обожгла водная магия, застежка щелкнула, и он швырнул украшение на пол, а потом с размаху наступил на него. Хрупкая створка не выдержала и разломилась, металл и стекло впечатались в портрет мальчика.

— Довольно, — произнес он, яростно глядя мне в глаза. — Довольно. Я больше никогда. Ни за что. Не назову тебя матерью. У меня ее нет!

Тимоти вышел за дверь, хрустнув осколком стекла на подошве.

Ну вот и поговорили, вторая серия.

Я опустилась рядом с разбитым медальоном на корточки, осторожно смахнула стекло и обломки. Миниатюра, на которой Тимоти был значительно моложе, была испорчена безвозвратно, но под ней неожиданно обнаружилась вторая. Я в шоке вытащила крохотный портретик, на котором был нарисован совсем малыш. Трех или четырех лет от роду, но в этом большеглазом крохе уже отчетливо угадывался Лазар Вальден.

3.4

Я совершенно ничего не понимала. Казалось, когда ты попала в другой мир с драконами и магией, в тело бывшей королевы, а в твоем саду растет волшебная яблоня, тебя сложно удивить. Но я не переставала удивляться. Всякий раз, когда я считала, что вот-вот привыкла, прошлое Оливии подкидывало новые выверты. Как этот портрет за портретом.

Затаив дыхание,