Редактируя любовь - Тара Киз

Вместо того чтобы просто взять последний блинчик с дальнего края своей тарелки, он начинает эту тарелку вертеть.

– Так было лучше, – говорит он. – В то время я был бы для вас как яд. Но я жалею, что не понимал того, что знаю сейчас: когда ты перестаешь быть рядом с теми, кого любишь, это только еще больше тебя разрушает. И никакие причины, чтобы оставить любимых людей, не могут быть достаточно вескими.

У меня выступают слезы, без которых я собиралась обойтись. У меня от них щиплет в глазах, и мне приходится моргать, чтобы снова ясно видеть.

Для меня было ядом то, что он меня оставил. Несколько месяцев я винила во всем маму. То сомневалась, любил ли он меня так, как я всегда считала, то была твердо уверена в его любви. Прошло много времени, пока мама, Кейден и я смогли стать настоящей семьей – без него. И пока я не обнаружила, что испытываю к нему тот гнев, который не утих до сих пор.

– Ты значила для меня все, Клио, но я рад, что ты не видела человека, которым я был все эти годы.

Я не могу продолжать об этом думать. Нужно срочно перевести разговор с меня на него и маму.

– Но ты думаешь, что теперь сможешь снова полюбить маму? Ведь это или есть, или нет. У вас же этого уже не было.

И тут я вижу такой взгляд, который бросают старшие, когда считают, что ты еще мало знаешь о жизни. Ненавижу такие взгляды.

– Любовь во многом зависит от времени, когда ты способен или не способен любить.

Ерунда какая.

– А я всегда думала, что все дело в ответственности и единстве. И в уверенности в том, что человек, который тебя любит, никогда тебя не подведет.

Для Джоша это, конечно, был удар, и ему потребовалось поразительно много времени, чтобы что-то сказать в ответ.

– И в этом тоже.

Больше мне нечего сказать.

Наконец Джош спрашивает:

– Скажи… Какие книги «Сюжетного поворота» обязательно нужно прочитать?

Это явное предложение мира. Очень шаткого… и пока очень искусственного. Что-то во мне продолжает сопротивляться, но я не обращаю внимания.

Я пересиливаю себя и улыбаюсь отцу – впервые с тех пор, как была ребенком. Это тоже все пока очень шатко и искусственно, и я не знаю, что будет дальше, но сейчас между нами все в порядке.

– У тебя хватит на это свободного времени?

Глава 17

Чтение расширяет кругозор

Откуда во мне это разочарование? У Брина было почти три дня, чтобы мне написать, но ни в субботу, ни в воскресенье, ни сегодня он так и не подал никаких признаков жизни. Сама на себя сержусь, что я вообще этого ожидала. И что я немного беспокоюсь, все ли с ним в порядке. Словно это так необычно, когда автор не пишет каждую минуту своему редактору, интересуясь ее личной жизнью.

Началось у нас все неудачно, но я начинаю себя спрашивать, так ли уж все хорошо идет сейчас. Я слишком доверчива. Кто знает, что за человек Брин. Что, если он психопат? И после моего первого письма решил мне отомстить и теперь втирается в доверие, чтобы потом нанести удар с близкого расстояния? Что, если все его рассказы о себе просто выдуманы?

Я пытаюсь выкинуть из головы все эти подозрения. После обеденного перерыва у меня запланирован телефонный разговор с Марселлой Уолтон, лучше я к нему подготовлюсь. И я начинаю составлять список вопросов, которые собираюсь с ней обсудить.

– Клио? – Мелли буквально врывается в комнату и выглядит немного взволнованной.

– Что случилось?

Украшенной почти дюжиной браслетов рукой она указывает на пустующее рабочее место напротив меня:

– Шеннон заболела.

– Ох.

– Да. И даже дважды «ох». Потому что приехала стажер из Германии, и ни у кого нет времени показать ей издательство и найти для нее первое задание.

– И ты подумала обо мне?

Мелли кивает, хотя и так все ясно.

– Хорошо, без проблем.

Мы с ней спускаемся вниз, где у входа ждет молодая женщина со светло-русыми волосами и прической боб, с кольцом в носу и подкрашенными темно-красной помадой губами.

– Доброе утро, я Лилиан Кунстманн[4], – представляется она, и, увидев ее горящие от волнения глаза, я вспоминаю себя во время первой стажировки.

– Привет, Лилиан из страны твердых цен на книги! – Я пожимаю ей руку. – Лучше не буду называть тебя по фамилии. Звучит она, конечно, круто, но у меня как-то язык не поворачивается ее произносить.

Лилиан смеется:

– Не думала, что твердые цены на книги – самая характерная черта моей страны.

– О, для издателей это именно так! Будь у нас тоже фиксированные цены, появилось бы больше уютных маленьких книжных магазинов. А кто их не любит? – И я приглашаю ее следовать за мной. – Но зато я могу представить тебе уютное маленькое издательство!

На самом деле Ассоциация книготорговцев некоторое время назад торжественно сообщила об увеличении числа независимых книжных магазинов в Великобритании. Хотя в Германии их по-прежнему примерно в три раза больше.

Сначала я показываю Лилиан нижний этаж вместе с патио и зимним садом. Некоторые коллеги из команды «Истмора» работают дома или приходят позже, но кое с кем мне удается ее познакомить.

Похоже, ее ожидания от предстоящих трех месяцев растут после осмотра каждого помещения и каждого нового знакомства, и это приятно видеть. И выражение ее лица, когда она смотрит на наши великолепные книжные полки в коридорах и офисах, говорит мне об этом лучше всяких слов.

Наконец я привожу Лилиан к подготовленному для нее угловому столу в маленьком кабинете рядом с моей комнатой, где из окна открывается живописный вид.

Кратко знакомлю Лилиан с нашим облачным хранилищем и структурой рабочих папок, после чего оставляю ее наедине с цифровой «стопкой рукописей», отправленных нам авторами без запроса с нашей стороны. Это классическая рутинная работа – но даже если эта моя идея была не самой креативной, думаю, первый день стажировки окажется для Лилиан как минимум забавным. Большинство людей не представляют, что нам присылают. Пока больше всего мне запомнился сборник комиксов о золотой рыбке, которая вместе со своим аквариумом перемещалась в разные места. В качестве иллюстративного материала там использовались фото рыбок, которых держала семья автора. Ну и еще не