Пожар - Елена Сокол

Ей нужно было время на то, чтобы все обдумать и взвесить. Лера взяла поводок и позвала Альму гулять, та с радостью поковыляла за ней. На улице было морозно. Ледяной ветер сразу принял их в свои объятия, принялся щипать щеки и забираться под куртку.

Девушка шла вдоль знакомой улицы, впитывая взглядом каждую деталь, каждый дом, улыбчивые лица прохожих и… запутывалась все больше. Такие мужчины как Соло, обаятельные и веселые, всегда казались ей ненадежными. Почему? Возможно, потому, что перед глазами всегда стоял пример Антона, и Лере вообразила, что закрытый, сдержанный, слегка загадочный тип это ее эталон. Но был ли Антон надежным? Никогда. Сегодня он мог обнимать тебя, целовать, говорить, как соскучился, а завтра пропасть, чтобы через неделю доказывать, что такое поведение норма, и ему просто нужно свободное пространство в отношениях.

А были ли у них отношения? Он ведь никогда даже не произносил это слово. Антон называл ее своей девушкой, только когда это было ему удобно. Когда нужно было пометить территорию или напомнить Лере, что она, вообще-то, не совсем свободна.

У тех, кто расстался, размываются воспоминания о плохом. В памяти остается только хорошее: близость, слова, подарки, прогулки. Но прежде, чем сойтись обратно, людям следовало бы вспомнить то, из-за чего они разбежались. Отношения должны делать человека счастливым. И если ты не был счастлив, ответь – почему?

Где-то в глубине души Балабося понимала, что ее любовь к Антону напоминала одержимость. Чем дальше он отстранялся, тем сильнее ей был нужен. Он стал ее воздухом, ее сердцем, ее смыслом жизни. Девушка буквально растворилась в нем, потеряв себя. Но что, если ей удастся его вернуть? Станет ли он вести себя по-другому или останется прежним?

Она вспомнила, как ей приходилось менять себя, чтобы ему нравиться. «Девушка в любое время суток должна показываться на людях и перед своим мужчиной свежей, ухоженной и с макияжем», - говорил он. И ей даже в голову не приходило, что внутри у нее сидит обычное человеческое желание: чтобы ее любили такой, какая она есть, без всяких условий. Лера вставала пораньше, красилась и укладывала волосы, чтобы ему угодить.

А что получала взамен? Изменил ли он в себе что-то ради нее? Никогда.

С Антоном нельзя было спорить. Он всегда был прав, а она виновата. Стоило только заикнуться о том, что у нее есть претензии к его поведению, как он взрывался: «Ты – капризная, испорченная, глупая, больная, ты надумываешь себе, тебе просто нечем заняться». Или вот любимое: «Ты издеваешься надо мной! Да чего ты хочешь вообще?» Ему нельзя было рассказывать о боли, которую испытываешь из-за него, потому что мнения Леры не существовало в его системе ценностей, и о ее чувствах он не беспокоился.

Уже позже умные книжки сообщили ей о том, что она находится в зависимых отношениях, из которых нужно выбираться. Но, черт подери, Антон был ее первым мужчиной, ее светом в окне, разве она не должна была попытаться все сохранить? И кто вообще в этом возрасте не пытался исправить парня? Если ты не тешила себя надеждами, что с тобой-то он точно изменится, то ты его просто не любила. Ну, или откуда у тебя такая мудрость в двадцать лет?

Конечно, Лера не была дурочкой. Она была из тех, кто прилежно учится, радует маму и с детства привыкает заслуживать чью-то любовь. Просто она наивно, как и все девчонки ее возраста, шла туда, куда ведет ее сердце – к пропасти, за которой слезы, опыт и обретение любви к себе. Она шла туда, куда вели романтические книжки, обещавшие каждой принцессе по храброму принцу. Но эти сраные книжки, к сожалению, давали лишь надежду, что где-то есть твой единственный, но не объясняли, как в этом жестоком мире отличить сказочного принца от сказочного мудака.

И не давали советов, как его разлюбить.

Дом после прогулки встретил Леру ароматом еды и свежесваренным кофе. Дедушка спал в кресле, она не стала его тревожить, лишь укрыла пледом. С кухни доносились веселые голоса. Войдя, она обнаружила домочадцев за столом, уплетающих сырники на завтрак. Они что-то обсуждали и громко смеялись, а Кирилл в мамином фартуке суетился у плиты.

При виде него ее сердце взволнованно толкнулось в ребра и замерло.

- А что за творог? Надеюсь, обезжиренный? – Ковыряясь вилкой в сырнике, спросил Антон.

- Нет. – Ответил Соло, ловко орудуя лопаточкой на сковороде. – Прекрасный домашний творог идеальной жирности. А ты разве не ешь только растительные продукты?

- Только растительные едят веганы, я не столь радикален. – Отозвался Антон, все еще с подозрением рассматривая сырник. – Яйца и молочные продукты есть в моем рационе, но я стараюсь следить за их жирн…

- Булочка! – Воскликнула мама, завидев Леру. – Идем скорее к нам, твой Кирюша приготовил на завтрак твои любимые сырнички! Такие вкусные, мы обалдели!

- Кирюша? – Улыбнулась она, переводя взгляд на Соло. – Мои любимые сырнички?

- Именно так, любимая. – С усмешкой ответил Кирилл. – Твои родители спросили меня, что ты предпочитаешь на завтрак, и я сразу ответил: сырники!

- Мы так удивились. – Заметил папа, щедро поливая свой сырник сметаной. – Ведь в детстве ты ненавидела творог. Тебя невозможно было заставить съесть даже ложку, тебя сразу тошнило!

Соло смущенно кашлянул.

- Все меняется. – Пожала плечами Лера.

Под взглядом Кирилла ее живот вытворял неладное: может, это те пресловутые бабочки, о которых все говорят? Но откуда им там взяться, если он ей даже не нравится? Или…

- Если ты сегодня не настроена на сырники, могу приготовить тебе что-нибудь другое. – Быстро сориентировался Кирилл. – Хочешь, пожарю тебе большой кусок мяса? Мы ведь с тобой не вегетарианцы, можем себе позволить.

- Мясо на завтрак? – Усмехнулся Антон, буравя его недовольным взглядом. – Все пожарные так питаются? Вам что, не хочется прожить подольше?

- Милая? – Ожидал ответа Соло, глядя на нее.

- Я буду сырники. – Улыбнулась она. – Обожаю, когда ты готовишь их мне по утрам.

- О-о-о-о! – Мечтательно протянула Наденька. – Как романтично! – И положила голову на плечо Лериному брату. – Ромка, готовь мне тоже почаще?

- Давай, по очереди? – Он поцеловал ее в нос. – Мне больше нравится, как ты готовишь.

- А мне как ты.