Виктория - значит Победа. Сердцу не прикажешь - Салма Кальк

- Скажите, дорогая, вы не опасаетесь, что на вас падёт тень репутации господина виконта? – спросила меня госпожа де Конти страшным шёпотом.

- Пускай падает, - рассмеялась я в ответ. – Я успею отскочить, верите?

- Вы же как та кошка, что всегда на лапы падает, - поджала губы почтенная дама.

Пускай я буду кошкой, я не против. Всё лучше, чем обезьяной, например.

Сольные танцы сегодня нет-нет, да встречались. Кто-то с кем-то танцевал менуэт, кто-то – сарабанду. Звучали какие-то имена и названия, мне неизвестные, но это и нормально, контрдансы тут по названиям тоже другие, а вот по смыслу – те же самые, и это хорошо.

А потом распорядитель громко объявил:

- Господин виконт де Гвискар желает танцевать фолию!

И что вы думаете? Названный тут же оказался возле меня.

- Прошу вас, госпожа де ла Шуэтт, - его поклон был необыкновенно изящным.

Что ж, я подала ему руку, и мы пошли в голову зала.

Дома в танцевальной студии мы учили и исполняли фолию – как концертный номер, конечно же. В мою родную эпоху такие танцы только и могут быть концертными номерами. И договаривались о вариациях, о рисунке танца – кто начинает солировать, кто подхватывает. Случалось танцевать и соло – кавалеру либо даме. И бывало, что ставили вариант на троих – например, кавалер и две дамы, кавалеров всегда мало.

И как же мы договоримся сейчас?

- Вы позволите мне начать? – тихо спросил он перед тем, как поставить меня на место в голове зала.

- Конечно, - я вежливо наклонила голову.

И вот я слышу вступление – немного не такое, как привыкла дома, но очень, очень похожее. И он выходит, кланяется мне, и начинает представление, иначе не скажешь – и все шаги его необыкновенно легки, а жесты – точны. Прошёлся передо мной и даже пару раз подпрыгнул и чуть повертелся – ну точно, показал себя со всех сторон. И лёгким поклоном передал мне ход.

Я кланяюсь – и иду к нему. Без вывертов, пока – просто шаг, шаг, шаг, шаг. Темп пока ещё медленный, но наверное, убыстрится, и мы не договорились, сколько фраз, фигур, проходов или вариаций темы нам сыграют. Или он договорился, а я не спросила. Ну и ладно, пропадать – так с музыкой, пропадать – так весело!

Но пока я вовсе и не пропадаю, я помню вариации и тело словно само укладывает их в музыку, и я порхаю вокруг него – шаг, поза, потянуть красиво носочек, потом в другую сторону, поймать его взгляд, повернуться – пока не в прыжке и медленно, улыбка зрителям – смотрят, ещё как смотрят. И передать ход.

Он делает шаг ко мне… хорош, безусловно хорош. Музыка убыстрилась, я поймала его улыбку – лёгкую, искрящуюся, заводную. О да, ноги его сильны, руки его точны, каблуки фиксируют сильную долю, каждый жест на своём месте, с каждым прыжком он словно чуть зависает в воздухе, и множество точных мелких движений стопой – всё это он может и умеет, очевидно, учился ничуть не меньше, чем магии. Подлетает ко мне – и замирает в двух шагах.

А я… иду к нему, но в последнее мгновение отлетаю в сторону, лечу, и остро жалею, что нет в руках кастаньет, не подчеркнёшь акценты. Кастаньет нет, а пальцы есть, и можно немного магически усилить звук, будет почти то же самое, не сухой «щёлк-щёлк», но что-то иное, моё собственное.

А потом он оказывается возле меня, три-два-один… и мы идём вместе, и кто ж знает, как, но – идеально синхронно. Как будто я понимаю, куда он сейчас шагнёт, будет это один шаг, два или три, или прыжок в сторону, или прыжок с поворотом, или пауза с позировкой, или… прыжок, поворот, точка. Поклон.

Уйти на своих ногах – говорили мне все преподаватели. Я восстанавливаю дыхание, улыбаюсь радостно, мы смеёмся оба, поворачиваемся к залу и кланяемся ещё раз – зрителям. Он подаёт мне руку и мы убегаем… куда-то, за спины.

Тем временем объявляют очередной контрданс, и это правильно – все, кто сейчас на нас любовался, тоже хотят потанцевать. Подлетает Тереза, подходит госпожа графиня и кто-то ещё, разные знакомцы, и все они восхищаются, и это чертовски приятно.

- Викторьенн, у тебя никогда не выходило так хорошо, - шепчет Тереза. – Помнишь, как в пансионе нас ругали за то, что мы выполняли шаги недостаточно точно? Сегодня даже наша мадам не нашла бы, к чему придраться! Ты молодец!

- Спасибо, - я тихонько пожимаю ей руку и улыбаюсь.

А дальше… наши собеседники разбегаются, этот контрданс любят все или почти все, и вот на банкетках вдоль стен остались только не танцующие или не нашедшие себе пары, и мы можем отойти и… что? Поговорить? Не только поговорить?

- Спасибо, господин виконт. Это было… незабываемо, и я сохраню впечатления от нашего танца надолго.

- Так и я благодарен вам, госпожа де ла Шуэтт, - он снова завладел моей рукой.

И кажется, хотел сказать что-то ещё, но вдруг меняется в лице, единым движением достаёт из кармана зеркало и отвечает на вызов.

- Что случилось, Раймон?

Я не слышу, о чём говорит ему воспитанник, но кажется – ничего хорошего там нет.

- Что стряслось? – спрашиваю.

Если дома четверо детей, там может быть всё, что угодно, правда ведь?

- Надеюсь, что ничего непоправимого, - говорит он. – Но сейчас я вынужден оставить вас, к моему большому сожалению. Алоизий откуда-то упал и что-то себе повредил.

- Ничего, спешите домой. Скажите, у вас ведь есть целитель?

- Среди моих людей? Так вот нет. Я отправил учиться на целительский факультет Академии пару перспективных молодых людей, и плачу им небольшую денежку, чтобы учились, а не бегали по пациентам всё свободное время. Но сейчас придётся поискать кого-то в городе.

- Я сейчас отправлю к вам господина Валерана. Куда ему ехать, скажите?

Он не сразу сообразил.

- Куда? А, улица Сен-Поль, дом пять.

Я достаю зеркало, вызываю господина Валерана и очень прошу взять второй экипаж и спешить на улицу Сен-Поль – там что-то случилось с одним из наших юных магов, нужна помощь. Тот отвечает – уже, мол, иду.

- Благодарю вас, - вижу – виконт и в самом деле искренне мне благодарен.

- Потом скажете, что это было? –