Король, любовь, казённый дом. Ясновидящая в деле - Татьяна Геннадьевна Абалова

– Вам понравится.

– Зови. Хватит лыбиться.

Мне нужно научиться владеть лицом. Вечно я то застываю, открыв рот, и не сразу его захлопываю, то поднимаюсь с места или, наоборот, падаю на стул, показывая крайнюю степень удивления. В этот раз я лишилась дара речи.

Свечи и задвинутые занавески не позволили мне сразу разглядеть клиента, но, когда он появился в дверях, я была уверена, что вижу Бенджамина. Лишь после того, как мужчина подошел ближе к столу и сел напротив меня, я поняла, что он гораздо моложе графа. Лет на триста шестьдесят.

У него были более темные, почти черные волосы, загорелая кожа, легкая щетина и по–детски пухлые губы. Но глаза – какие же у него были яркие глаза! Синие, в опушке длинных ресниц, с прищуром, в котором угадывалась скрытая усмешка. Клиент улыбнулся, видя, какое произвел на меня впечатление, и я, очнувшись, вновь научилась дышать.

– Вам не говорили, что вы чем–то похожи на графа Винтерширского? – спросила я, хватаясь за колоду и с треском сдирая с нее рубашку. Перетасовывала карты, лишь бы занять руки.

– Не раз, – мужчина смотрел мне прямо в глаза, и я чувствовала себя так, словно находилась под гипнозом. Конечно, сейчас я уже разглядела, что черты у графа более изящные и нет того сияния кожи, что свойственно молодым. И вообще, они похожи только на первый взгляд.

Но я вспомнила, что Лео тоже носил характерные черты Найтингенов. Мало ли, вдруг ко мне заявился один из пра–пра за подарками Бенджамина? Старуха не зря предупреждала, что они придут, как только разнюхают, что Бенджи любил меня. Все знают, как он был щедр с теми, кто ему дорог.

«Был». Я постаралась отогнать от себя эту страшную мысль. Какой у графа повод всаживать себе в сердце осиновый кол? Смерть леди Шелди? Убил, чтобы та не опорочила мое имя, а потом устыдился содеянного, так как обещал королеве, что ни одна душа не покинет этот мир по его вине? Но это же смешно. Я перенесла бы позор. А любимый мужчина рядом помог бы.

«Нет, он вернется. Я знаю. Он где–то рядом выслеживает убийцу».

– Может, вы родственник графа? – я не желала мучиться догадками.

– Если только внебрачный, – мужчина рассмеялся, а я устыдилась. Он не для того записался на прием, чтобы отвечать на мои неуместные вопросы.

– Простите, – я потупила взгляд и перестала мучить карты. – Что привело вас ко мне?

– Я хочу знать, кто убил леди Шелди.

Карты выпорхнули из моих рук, словно вырвавшиеся на свободу птицы. Я слишком сильно сжала колоду, и они разлетелись по всей комнате. Мужчина поднялся, чтобы помочь собрать карты с пола, но я остановила его.

– Не надо. Я возьму новую колоду, – я уже пришла в себя. – Только ответьте, пожалуйста, с чего вдруг такой интерес к смерти Беатрис Шелди? Вы были с ней знакомы?

– Нет, не был. Всегда загадочно, если вдруг умирает красивая и здоровая женщина, не находите? – он, откинувшись на спинку стула, откровенно изучал меня. Скользил взглядом по лицу, по черному платью, которое я выбрала сегодня для создания загадочного образа, по пуговкам на груди.

– Почему бы вам не обратиться напрямую в полицию? Или к газетчикам. Вот уж кто нароет сплетен там, где даже рыть нечего.

– Я люблю нетривиальные ходы. Неужели до меня никто не догадался спросить медиума о смерти леди Шелди? Кому, как не вам, держать связь с загробным миром?

Я все больше нервничала.

– Как к вам обращаться?

– Саймон Кавендиш.