Пять сестер - Елена Арабаджи

Рим, 9 марта 1933 года

Галантерея Фенди

В галантерейном магазине на виа Пьяве толпился народ. Маддалена с дочерью попросили водителя подождать их на пьяцца Фьюме, им хотелось немного пройтись. День выдался хоть и солнечный, но прохладный. Перед тем как войти в магазин, они минуту-другую изучали витрины. Пока Маддалена рассматривала кожаные перчатки, из галантереи вышли три женщины, судя по внешнему виду, не привыкшие экономить. Маддалене нравилось рассматривать людей. В юности к наблюдениям за повадками окружающих ее подтолкнула нужда, но со временем это вошло в привычку, которая не раз выручала ее в непростых ситуациях, заранее позволяя разгадать чьи-то неблаговидные намерения. В 1904 году, когда ей исполнилось семнадцать, она отправилась из родного Антиколи в Лондон, чтобы стать натурщицей при Королевской академии художеств. Так она очутилась в большом незнакомом городе, не понимая ни английского, ни англичан. Однако во всех слоях общества одинаково хорошо работал принцип: знание – сила. Навыки и знания – не только те, о которых пишут в книгах, – буквально спасли ей жизнь. Именно в Лондоне нужда заставила ее освоить грамоту и письмо. Там же она начала наблюдать за людьми.

– Добрый день, синьоры! – поприветствовал их уверенный женский голос, едва они переступили порог магазина. Голос принадлежал стоявшей у прилавка высокой женщине с копной темных кучерявых волос, обрамлявших лицо с блестящими глазами и тонким ртом. Она с легкостью сновала по магазину, при том что явно была на сносях.

– Добрый день, – ответила Маддалена.

– Чем могу быть вам полезной? – спросила женщина.

– Мы с дочерью хотим купить по паре кожаных перчаток, горжетку и дамскую сумочку, – произнесла Маддалена.

Женщина у прилавка кивнула.

– С чего начнем? – спустя мгновение спросила она. Сначала женщина окинула взглядом новых посетительниц, а потом заскользила глазами по полкам, будто подбирая подходящий товар. Затем шепнула что-то на ухо одной из продавщиц, и та исчезла в подсобке.

«А она человек дела», – подумала Маддалена. Ей нравился этот уверенный, но вместе с тем лишенный резкости подход. Было ясно как божий день, что перед ними хозяйка галантереи. Маддалена догадалась об этом не столько по непринужденному тону, с которым та обращалась с продавщицей, сколько по гордому взгляду, присущему тем, кто всю жизнь работал не покладая рук и теперь пожинает плоды.

– Я послала за нашей последней коллекцией перчаток, – пояснила хозяйка. – Скажите, пожалуйста, из какого меха вы хотели бы горжетку? Это для вас, не так ли, синьора?

– Совершенно верно, для меня, – подтвердила Маддалена.

– Для особого случая?

– Да нет. – Маддалена вспомнила, когда она в последний раз, пару месяцев назад, надевала свою горжетку из серебристой лисицы. – А впрочем, да. Шестнадцатого марта я собираюсь в оперу на «Мадам Баттерфляй».

– Розетта Пампини была здесь час назад! – воскликнула продавщица, показавшаяся из подсобки с большой коробкой, отделанной золотистой парчой.

Хозяйка, явно недовольная поведением подчиненной, смерила ту суровым взглядом, чем еще больше расположила к себе Маддалену – должно быть, девушка сболтнула лишнее. Маддалена решила вмешаться, чтобы сгладить неловкость.

– Просто невероятный голос, – проговорила она. – Розетта моя хорошая знакомая. Мне будет приятно рассказать ей, что я была у вас, синьора…

– Адель Фенди, рада знакомству, – представилась женщина, натянуто улыбнувшись. Она еще не забыла оплошность продавщицы.

– Маддалена Белладонна – очень приятно.

Какое-то мгновение обе женщины внимательно изучали друг друга. Затем Адель Фенди обернулась к прилавку.

– Могу предложить вам вот эти длинные перчатки из французской кожи, с синим ручным кружевом. Кожа, как видите, очень мягкая, – объяснила Адель, передав перчатки Клелии.

– Они просто чудо! – воскликнула девушка, которая до этого момента стояла в сторонке, увлеченно рассматривая нарядные сумочки на одной из полок.

Польщенная Адель улыбнулась.

– Обратите внимание на вот эти стеганые перчатки из белой кожи с декоративными черными швами или вот эти – из хлопка с кожаной окантовкой на запястьях и цветочной вышивкой в бежевом, черном и красном цветах.

– Мама! – обратилась Клелия к Маддалене. – Они просто превосходны! Анджела была права.

– Анджела Труини – лучшая подруга моей дочери, – пояснила Маддалена. – А ее мать, Рафаэлла – ваша постоянная клиентка.

– Да-да, припоминаю, – ответила Адель. – Синьора Труини приходила к нам еще на виа дель Плебишито, в наш первый магазин, который мы открыли лет десять назад.

– От нее мы и узнали, что вы открылись и на виа Пьяве, – сказала Маддалена. – Нам с дочерью искренне жаль, что мы не побывали у вас раньше.

Адель улыбнулась. Ее глаза светились радостью, свойственной тем, кто любит свое дело. Показывая клиенткам свои изделия, она не могла скрыть гордости, которую Маддалена нередко подмечала у ремесленников и художников.

Судя по качеству выставленных в магазине перчаток и сумок, Адель прекрасно разбиралась в своем ремесле. После ужасного кризиса, разразившегося в 1929 году, было непросто устоять на ногах, и все же, казалось, финансовые беды обошли эту женщину стороной. У нее был настолько уверенный вид, словно она и мысли не допускала, что что-то может пойти не так. В то время как многие после Великой депрессии заколачивали ставни своих лавок, Адель Фенди открывала одну галантерею за другой. В ее магазине царили порядок и шик: каждая вещь, отсортированная по цвету и материалу, находилась на своем месте. Адель, как настоящая хозяйка, непринужденно сновала между полками с товаром, прекрасно зная, где что лежит.