Призрак - Виктория Блэк

уже влажная от возбуждения, но не могу сдаться. Доводит до исступления то, что я чувствую к нему – к киллеру. Меня ведет рядом с ним, земля уходит из-под ног, а голова кружится от одного только взгляда его дьявольских глаз.

С кем я сегодня боролась на самом деле: с ним или с собой, убеждая себя, что ненавижу его? Все ложь, самообман.

Я хочу его. Безумно хочу! Я теряю рассудок от его прикосновений. Дурею, ощущая его естественный запах, как самка животного в брачный сезон.

Себастьян поднимает с пола нож и показывает мне.

– Ангелочек, неужели ты решила, что этой милой игрушкой убьешь меня? Проверим, насколько он острый? – Зверь поигрывает бровями и нахально улыбается.

Он просовывает лезвие под мои шорты и резкими движениями вперед-назад разрезает их.

– Сейчас, моя милая, освобожу тебя из оков, – говорит он… моей киске и приступает к трусикам. – Твоя хозяйка сбежала, не захотела меня выслушать. А я ведь просил дать мне время. Она жестокая, – в его голосе скользят обиженные нотки.

– М-м-м, – мычу я, трепеща от нетерпения.

Каждая клеточка моего тела вибрирует от желания.

– Вот она – моя сладкая дырочка. Я скучал, – с благоговением произносит зверь, будто наконец-то настиг ускользающую добычу и вонзил зубы в живую плоть. Хотя… так и есть.

Он окунает пальцы в мою киску, самодовольно растягивает губы в улыбке и укоризненно качает головой.

– Алана, ты – лгунья. Моя маленькая воинственная лгунья, – обвиняет он и водит пальцами по клитору вверх-вниз, вверх-вниз. – Твоя девочка плачет, она хочет меня. Не стоило убегать.

Меня прошибают импульсы тока, я непроизвольно выгибаюсь в пояснице и ругаю себя за несдержанность. Чертов искуситель!

Он ухмыляется, слезает с кровати и снимает с себя черную футболку, обнажая рельефный торс. Трогая его в прошлую ночь на крыше, я чувствовала литые кубики пресса, но видеть их – настоящее эстетическое наслаждение. Освещение играет на его идеальном теле, а я чувствую идиотскую ревность, потому что тоже жажду прикоснуться к этой ожившей скульптуре.

Нос буквы «V» его пресса прячется под поясом джинсов, это кажется жутко неправильным, а когда он стягивает их вместе с боксерами, выпуская наружу эрегированный член, меня бросает в жар и холод одновременно. Я сглатываю и с шумом тяну носом воздух, представляя, как этот огромный, гладкий орган с выступающими венами ворвется в меня.

– Малышка, ты так странно смотришь… Я ведь могу решить, что ты хочешь меня, а не ненавидишь, – с издевательскими нотками замечает он.

Себастьян подходит ближе, и мне удается рассмотреть на его теле разного размера шрамы. Он перехватывает мой вопросительный взгляд и, пожимая плечами, поясняет:

– Ангелочек, как видишь, мы созданы друг для друга.

Зверь усаживается между моих согнутых в коленях ног, головка его члена упирается в мою киску, я судорожно сглатываю и напрягаюсь. Я помню, какую боль испытала в первый раз, но изнемогаю от желания ощутить ее вновь.

Нет, Алана! Он не должен понять, что ты сдаешься!

– Детка, следовало ждать меня дома, а не играть в детектива. Ты знаешь, что ходила по лезвию бритвы, оказавшись в моем доме? Парни могли разорвать тебя в клочья, как я – твои шорты.

Он серьезно или шутит?

Себастьян берет нож и приставляет лезвие к моей шее. Я знаю, что мой хищник не убьет меня, но тело все равно реагирует на опасность ускорением сердечного ритма.

– Твоя венка под ножом пульсирует. Не бойся, ангелочек, мне просто не терпится избавить тебя от лишних вещей, – его тихий, наполненный томлением голос похож на шепот ветра в ночи, он обволакивает мой разум, превращает в мягкую глину.

Несколько выверенных движений, и футболка превращается в тряпку, а следом к ней присоединяется мой лиф. Я распластана перед ним, распята веревками. Зверь с интересом наблюдает за моим выражением лица и наклоняется к груди. Я вздрагиваю, когда его зубы вонзаются в сосок, и сдавленно стону.

Моя кожа покрывается колючими мурашками, будто у меня лихорадка, каждое прикосновение вызывает калейдоскоп волнующих ощущений. Себастьян наклоняется к другой груди и так же закусывает сосок. Я жмурюсь, не в силах сопротивляться волнам электрического тока между ног. Он засасывает твердую горошину, а его член все так же упирается в мою киску.

Эта сладкая пытка меня уничтожает, расщепляет на атомы.

– Алана, ты невероятно красива. Ты самая красивая женщина, что я встречал за всю свою гребаную жизнь, – с жаром обескураживает он меня, продолжая терзать мои чувствительные соски.

Себастьян не следит за моей реакцией, будто не ставил цели произвести на меня впечатление своими словами. Но произвел. Мне еще никогда не говорили подобные комплименты. Неужели для него я и впрямь самая красивая?

Он целует мою шею, мочку уха, грудь, спускается ниже, оставляя влажную дорожку до самого пупка. Его мозолистые ладони нетерпеливо и больно сжимают мои бедра, талию, ягодицы.

– Алана, ты – ходячий секс. Я сожру тебя целиком, поглощу без остатка. Да, я монстр, детка. Я могу это сделать, – усмехается он и с обольстительной улыбкой подмечает: – Ты дрожишь, ангелочек.

Да, твою мать! Я дрожу!

Я недовольно закатываю глаза, изнемогая от желания, и мычу, когда мой живот что-то царапает. Приподняв голову, я вижу блеск лезвия, кружащего вокруг моего пупка и вырисовывающего узоры.

«Что ты делаешь?!» – хочу крикнуть я, но снова издаю несвязные звуки.

– Тебе не нравится? – Себастьян выгибает бровь.

Зверь наклоняется к моему животу и слизывает проступившие капельки крови.

– Детка, ты восхитительна.

Он вновь прикасается головкой твердого члена к моему клитору и надавливает на него.

– Малышка, ты хочешь меня? Хочешь, чтобы я тебя трахнул? Без согласия я этого не сделаю.

Вот же черт! Ему нужна моя капитуляция. Он не собирается снимать с меня ответственность за выбор. Я жмурюсь, не в силах ответить ему, глядя в глаза.

– Нет, милая. Смотри на меня. Я хочу видеть твой затуманенный взгляд, полный животной похоти. Давай, Алана, признай, что ты простила меня и с нетерпением ждешь, чтобы я вставил член в твою девочку.

Я молчу, он наклоняется к моей груди и вновь продолжает сладкую пытку, кусая и засасывая соски.

Черт! Стимуляция сосков вот-вот заставит меня кончить. Если бы я могла говорить, он услышал бы все матерные слова, что мне известны.

– М-м-м, – громко стону я.

– Хочешь? – Себастьян поднимает на меня глаза, и я киваю.

«Пожалуйста! Прошу тебя!» – можно прочесть в моем взгляде.

– Как скажешь, милая.

Он устраивается между моих ног и, сжимая пальцами мои бедра, врывается в мою киску дико, жадно, неистово. Боли почти нет,