Харчевня «Три таракана» история выживания на гномьем торжище - Юлия Арниева

Я глубоко вздохнула, игнорируя боль в натруженных мышцах, в ссаженных ладонях, в ушибленном колене. Посмотрела вверх, на грудь голема, где должно было находиться место для Сердца. Такая близкая и такая недостижимая.

— Я попробую еще раз, — услышала собственный голос, удивительно спокойный.

— Мей, ты не можешь…

— Могу, — перебила я Сорена. — У меня просто нет другого выбора. Ни у кого из нас нет.

Я подошла к голему, положила ладони на холодный камень. Пальцы дрожали. Не только от усталости. От страха тоже. Страха снова сорваться. Снова падать. В следующий раз магия может не успеть. Или ее не будет вовсе, если Брокен прав, и стихийная сила вызывает непредсказуемую реакцию.

Но семья Брокена не выбирала, умирать им под завалами или нет. Люди в столице не выбирали, накроет их волна или нет. Выбор был только у меня. Идти или сдаться.

Я выбрала идти.

Подъем начался снова. Первый выступ, второй, третий. Каждое движение давалось через силу. Руки дрожали от усталости, ноги предательски подкашивались от нагрузки. Левая кисть, на которой я висела во время срыва, болела особенно сильно — острая, пульсирующая боль при каждом движении пальцев.

Но я продолжала. Метр за метром. Выступ за выступом.

Где-то внизу слышались голоса. Гномы что-то обсуждали — видимо, все же пытались соорудить какую-то страховку. Но я их не слушала. Все мое существо сжалось в одну точку, сосредоточенную на единственной цели: добраться до места.

Правая рука потянулась к очередному выступу. Пальцы нащупали край, зацепились. Подтянулась, перенесла вес. Левая нога нашла опору. Правая последовала за ней.

Еще. Еще один. Еще.

Мышцы горели огнем. Дыхание сбилось, превратилось в хриплые, болезненные вдохи. Пот заливал глаза, мешал видеть. Сердце колотилось так громко, что заглушало даже гул воды.

Не останавливайся. Не смотри вниз. Только вверх.

Рука соскользнула. Паника, острая как лезвие ножа, пронзила все тело. Но вторая рука удержала. Пальцы впились в камень с отчаянной силой. Нога нащупала выступ ниже, перенесла часть веса. Кризис миновал.

Продолжаю.

Сколько прошло времени? Минута? Пять? Десять? Невозможно было сказать. Время растянулось, каждая секунда превратилась в вечность боли и усилий.

И вдруг выемка.

Я увидела ее краем глаза. Горизонтальное углубление в камне, достаточно широкое, чтобы в нем можно было встать. Площадка. Отдых.

Последнее усилие. Подтянулась, перебросила руку через край выемки. Подтянулась еще раз, игнорируя вопли протеста от каждой мышцы. Перевалилась через край и заползла внутрь, тяжело дыша.

Я лежала, не в силах пошевелиться. Грудь вздымалась и опадала, легкие жадно хватали воздух. Руки и ноги дрожали от истощения. В глазах плясали цветные пятна.

Снизу донесся тихий возглас радости. Это означало, что они видят. Знают, что я добралась.

Несколько секунд или минут, просто лежала, восстанавливая силы. Потом медленно, с трудом села и огляделась.

Выемка была частью более сложной конструкции. Площадка, да, но не случайная. Вырубленная специально, с ровными краями и гладким полом. А за ней, на груди самого голема…

Я встала на дрожащие ноги, повернулась лицом к каменному торсу и замерла.

Руны. Десятки рун, покрывающих всю поверхность груди. Они не светились, но стоило мне протянуть руку, коснуться своим даром спящей магии внутри голема, как они вспыхнули. Голубым светом, холодным и ярким, заливающим все пространство.

Руны были незнакомыми. Не те символы, что я видела в записях отца. Древнее. Более примитивные по форме, но более мощные по смыслу. Они образовывали узоры, складывались в картины.

Там была битва. Голем сражался с существами из кошмаров. Твари с щупальцами вместо рук, с пастями, полными клыков, с глазами, горящими адским огнем.

Там была победа. Голем, стоящий посреди поля, усеянного телами врагов, поднимающий руки к небу в триумфе.

Там был отдых. Голем, опускающийся на колени, складывающий руки на груди, погружающийся в сон.

Я проследила взглядом за линиями рун, пытаясь понять схему активации. И взгляд остановился на центральной части груди.

Там была еще одно углубление.

Не глубокое и по форме… по форме оно идеально подходило под очертания человека. Человека, стоящего с прижатыми к груди руками.

Сердце мое екнуло.

Я снова посмотрела на руны. Нашла нужную картину. Там был человек, крошечная фигурка на фоне огромного голема. Человек стоял на груди конструкта, в выемке, держа в руках что-то яркое, пульсирующее. А вокруг него расходились волны света, проникающие в камень, оживляющие спящего гиганта.

Техномаг. Активирующий Стража не извне, а изнутри. Вкладывающий свою силу напрямую, через физический контакт.

О нет.

Я отошла к краю площадки и посмотрела вниз. Внизу, залитые светом фонарей, стояли люди и гномы. Сорен смотрел вверх, его лицо было напряженным. Брокен нервно переминался с ноги на ногу. Остальные застыли в ожидании.

Гул воды стал еще громче. Я чувствовала вибрацию, идущую через камень. Время истекало.

Встать в эту выемку. Вложить Сердце. Активировать голема.

Звучало просто. Но означало… что именно? Что произойдет, когда древний механизм, спящий тысячу лет, внезапно получит приток энергии? Как он отреагирует на техномага, стоящего у него на груди?

Я снова посмотрела на руны. На фигурку человека, окруженную волнами света. Света, идущего ОТ человека К голему. Человек был источником. Проводником.

Батарейкой.

Мысль пришла из моей старой жизни, из мира, где техника питалась электричеством, а не магией. Но принцип был тот же. Голему нужна энергия для пробуждения. Сердце — это ключ, интерфейс, система управления. Но сам источник энергии…

Я посмотрела на свои руки. Дрожащие от усталости, ссаженные, в ссадинах. Руки техномага. Руки, способные вкладывать волю в металл, оживлять мертвую материю.

Это убьет тебя.

Или нет? Картина на рунах показывала человека, окруженного светом. Но жив ли он после? Сохранил ли ясность ума? Или превратился в выжженную оболочку, как те безумные техномаги из рассказа Сорена?

У тебя нет выбора…

Руки сами потянулись к свертку. Развернули ткань. Сердце Голема лежало на ладонях, теплое, пульсирующее, живое. Кристалл внутри светился ярче, откликаясь на близость спящего гиганта.

Я сделала шаг к выемке. Потом еще один.

Встала на край. Посмотрела вниз, в темноту каменного углубления. Оно было не глубоким, но достаточным, чтобы полностью окружить человека, прижать его к груди голема со всех сторон.

Как объятие. Или как гроб.

Гул воды превратился в рев. Пол задрожал под ногами. Где-то в глубине раздался треск — еще один обвал? Время вышло.

Я зажмурилась. Сделала глубокий вдох. И шагнула в выемку.

Камень окружил меня со всех сторон. Холодный, твердый, давящий. Я прижала Сердце к груди, чувствуя, как