Харчевня «Три таракана» история выживания на гномьем торжище - Юлия Арниева

— А вода?

— Как только он освободился, он поднял руки. Вот так, — Сорен на мгновение отпустил меня, чтобы показать, но я тут же пошатнулась, и он снова подхватил меня. — Ладонями вверх. Руны на его ладонях вспыхнули. И гул воды… он изменился. Словно что-то переключилось. Рев прекратился. Мы слышали только, как вода уходит. Бурлит, отступает.

— Он поглотил магию, — прошептала я.

— Он не просто поглотил, — Сорен покачал головой. — Он ее… перенаправил. Успокоил. Как ты сделала с «Гасителем». Брокен был прав, голем не оружие. Он стабилизатор. Он восстановил равновесие.

— А я? — спросила я, боясь услышать ответ. — Что было со мной?

— Когда голем закончил, он сложил руки на груди. Камень, который держал тебя, плавно разошелся. Ты просто… выкатилась оттуда. Без сознания. Не дышала.

Он замолчал, и я почувствовала, как напряглась его рука у меня на талии.

— Я думал, что опоздал, — сказал он глухо. — Думал, он тебя выпил досуха. Брокен сказал, что так и должно быть, что такова цена. Я… — он сжал зубы. — Я готов был убить его на месте.

— Но я дышу.

— Да. Через несколько секунд ты сделала первый вдох. И я понял, что Брокен ошибся. Или солгал. Мей, ты ключ. Ты разбудила его, но он не забрал твою жизнь. Он просто… одолжил твою силу.

Мы шли молча. Боль никуда не делась, но теперь к ней примешивалось что-то еще. Облегчение. И странное, пугающее понимание. Я коснулась чего-то древнего. Чего-то, что было больше меня, больше Сорена, больше всех нас.

— Привал! — скомандовал Сорен, когда мы добрались до знакомой площадки.

Я рухнула на камень, не в силах больше стоять. Маги расселись вокруг. Молодой огневик достал флягу и протянул мне.

— Воды, госпожа?

Я благодарно кивнула.

— Спасибо, — сказала я, отпив глоток. — Как тебя зовут?

— Эйдан, госпожа, — парень покраснел. — Я… то, что вы сделали… я никогда такого не видел. Мой наставник говорил, что техномагия — это зло. Что это мертвые механизмы. Но то, что я видел… это было… живое.

— Это было чудо, — сказала женщина-земельник, разворачивая свой паек. — Ты спасла нас всех, девочка. И гномов, и людей. Весь Вестмар теперь у тебя в долгу.

Я отломила кусок лепешки. Есть не хотелось, но Сорен смотрел на меня так, что пришлось заставить себя прожевать.

— Вы преувеличиваете.

— Нисколько, — возразил водник. — Я был там, у прорыва. Мы строили ледяные стены, и они таяли, не простояв и минуты. Вода кипела от магии. А здесь… в один миг, все прекратилось. Просто… успокоилось. Стало обычной водой. Я смог ее остановить. Благодаря вам.

— Нам пора, — Сорен поднялся, протягивая мне руку.

Последний рывок. Самый тяжелый. Лестница казалась бесконечной. Я не знаю, сколько еще прошло времени. Может, час. Может, вечность. Я перестала чувствовать боль, она стала просто фоном. Я перестала думать. Просто переставляла ноги. Шаг. Еще шаг. И наконец я почувствовала… свежий воздух. Не тот застойный, влажный запах подземелья. А настоящий, свежий, пахнущий соснами и дождем.

— Мы почти у цели, — прошептал Сорен мне на ухо.

Я подняла голову. Впереди, в конце тоннеля, маячил свет. Не тусклый огонь фонаря. А яркий, чистый… Солнце.

Когда мы, наконец, вывалились из проема шахты на залитую солнцем площадь. Я упала на колени на теплую, сухую землю и подняла голову к солнцу. Его свет заливал лицо, ослеплял, но это был самый прекрасный свет, который я когда-либо видела.

Я выжила. Я вернулась. Я дома.

Глава 36

Солнце слепило. Я прикрыла глаза ладонью, пытаясь хоть как-то защититься от яркого света, к которому глаза отвыкли за время в подземелье. Площадь перед входом в шахту казалась нереально яркой, залитой золотым сиянием позднего утра. Каждый камень мостовой, каждая трещина в стене ближайшего дома были прорисованы с невозможной четкостью, словно мир стал слишком реальным, слишком детальным после темноты и хаоса под землей.

Ноги подкашивались. Я сделала шаг и пошатнулась. Сорен тут же подхватил меня крепче, его рука на моей талии стала единственной опорой, удерживающей от падения на теплые камни мостовой.

— Потихоньку, — прошептал он, и в голосе звучала такая нежность, что на мгновение я забыла о боли. — Не торопись.

Я кивнула, не в силах говорить. Горло было пересохшим, словно я проглотила горсть песка. Каждый вдох отдавался жжением в легких. Руки и ноги дрожали от истощения. Я не шла, я висела на Сорене, переставляя ноги чисто механически, на одной силе воли и его поддержке.

Мы сделали еще несколько шагов к центру площади, когда я услышала это.

Сначала один голос. Тонкий, удивленный возглас где-то справа:

— Смотрите! Они вышли!

Потом второй, громче:

— Маги вернулись!

И третий, уже радостный крик:

— Вода отступила! Слышали⁈ Вода ушла!

Площадь, которая минуту назад казалась полупустой — большинство жителей эвакуировались или готовились к этому, — внезапно ожила. Люди начали выходить из домов, из переулков, из укрытий. Сначала по одному, осторожно, словно не веря. Потом быстрее, увереннее.

Гномы вышли из укрытия, щурясь от солнца, их бородатые лица были измазаны грязью и копотью, но глаза горели надеждой. Люди-торговцы, что не успели или не захотели эвакуироваться, высыпали из таверн и домов. Даже несколько орков появились из-за угла, их зеленоватые лица были встревоженными, но любопытными.

И все они смотрели на нас. На измученную группу магов и гномов, выходящих из шахты. На Сорена, который поддерживал меня. На меня, едва стоящую на ногах.

Кто-то первым начал хлопать. Один человек, потом второй. И вдруг аплодисменты покатились волной по площади, множась, усиливаясь, превращаясь в гул одобрения и благодарности.

— Они спасли нас!

— Вода отступила! Мы спасены!

— Слава магам!

— Слава техномагу! — выкрикнул Брокен.

Последний возглас заставил меня вздрогнуть. Техномаг. Услышать это вслух, услышать не шепот, полный страха и презрения, а крик, полный благодарности… Что-то сжалось в груди.

Толпа начала сходиться к нам. Медленно, но неумолимо, как прилив. Лица — десятки лиц, незнакомых и знакомых, молодых и старых, человеческих и гномьих — все смотрели на нас, тянули руки, пытались подойти ближе.

Я почувствовала, как напряглось тело Сорена. Его свободная рука инстинктивно поднялась в предупреждающем жесте.

— Стойте! — его голос прозвучал с такой властью, что передние ряды