Жена неверного генерала, или Попаданка на отборе - Юлия Удалова

Я хорошо помнила этот тон.

Княгесса с таким презрением произнесла фамилию Агнесс, словно это было самое грязное ругательство.

Так раньше Нерисса говорила о Фионе, то есть обо мне.

И сестрица явно не думала, что настанет день, когда она окажется на моем месте.

– Госпожа Сальваторе, не стоит беспокойства, – ослепительно улыбнулась я и небрежным взмахом руки в два счета просушила и очистила одежду и прическу Нериссы, ликвидировав последствия кошмара, который натворила Агнесс. – Теперь вы считаете полезной направленность моей магии, полагаю? Или, может быть, вернуть все как было?

И Нериссе оставалось только процедить, почти не размыкая челюстей от злости за то, что она говорить совсем не желала:

– Не нужно возвращать, леди Адлер. Все в этом зале убедились, что ваша магия... Она великолепна.

Я ее сделала!

Все смотрели на Агнесс, она была в центре внимания, но впервые вовсе не такого внимания, которого она желала.

И в воцарившейся тишине внезапно очень громко прозвучал пронзительный голос Калопины Марени.

– Слушайте все! Я хочу признаться! Не могу больше скрывать!

Все в полном удивлении посмотрели на нее.

Уж от Марени-то что было ожидать?

– Я сплю с Форупом Лошалем! – скороговоркой вымолвила Калопина и попыталась зажать себе рот, но слова лились из нее бурным потоком. – Наша связь длится уже полгода! Я прихожу в дом Лошалей по вторникам и четвергам, когда его жена ездит на женское собрание, и мы занимаемся любовью прямо в их супружеской кровати. Слуги обо всем знают, но Форуп щедро платит им, вот они и молчат. У меня извращенные предпочтения в сексе. Меня возбуждает фигура Форупа, а еще, что он редко моется.

Эффект от этого признания явно был похлеще, чем от грязевой бомбы Агнесс.

– Дорогой? – с истерикой в голосе вскричала Ганна Лошаль, обращаясь к мужу.

Форуп Лошаль был весьма полным молодым человеком с кудрявыми волосами, расчесанными на прямой пробор, с двумя подрагивающими подбородками и водянистыми глазами.

Он часто заморгал, переминаясь с ноги на ногу и жалко замямлил.

– Дорогая, я, я...

– Не знаю, почему рассказала это! – заплакала Калопина. – Не знаю, что, что на меня нашло!

И тут ее взгляд остановился на мне.

Я вежливо кивнула и отпила из бокала искристого, который был у меня в руках.

ЕЕ БОКАЛА.

В то время, когда она осушила бокал, который подсунула мне!

Так вот что там было – сыворотка правды.

Меня хотели раскрутить на скандальные признания на моем собственном приеме.

Но кое-чего не учли.

Осознав, что попалась на свою же собственную удочку, Калопина громко и горько разрыдалась. Ведь ее репутация в высшем свете была загублена.

Узнавшая об измене своего супруга, Ганна Лошаль тоже разрыдалась – вернее, громко завыла.

Как будто сама за спиной муженька не потешалась над его нелюбовью к гигиене.

А все гости принялись расходиться, бурно обсуждая эту потрясающую новость.

Громкий скандал, которым завершился вечер, был для них слаще меда.

Мой прием был идеален.

Мне оставалось только душевно проводить всех гостей, и можно было выдыхать.

Эдриан явно намылился под предлогом прощания завести со мной беседу, но черта ему с два – я отправила к нему прощаться болтливую Мерседес, которая явно обрадовалась возможности исполнить обязанности хозяйки вечера.

– Могу ли я удостоиться чести, леди Адлер?

Замерев на одном месте, я досчитала до трех, чтобы успокоиться, и медленно обернулась...

ГЛАВА 79

Данте стоял прямо за моей спиной в полумраке коридора.

Без повязки.

Я тут же окунулась в его темно-синие глаза, как в океан. Океан – стихия, которой сопротивляться не было никакого смысла.

Зачем он снял наглазник?

Что сейчас видит во мне? Неужели читает мои мысли?

– Что вам угодно, темный генерал Сальваторе?

– Всего лишь, чтобы вы проводили меня до ворот, леди Адлер.

По местному этикету считалось, что если хозяева провожали гостя дальше порога, значит, оказывали ему особую честь.

– Вы – тот, кто избавил нас от мареновой угрозы, – любезно проговорила я. – А значит, вам можно все.

Мы шли по дорожке рука об руку, и гравий тихо шуршал под ногами.

Я пыталась унять бешено колотящееся сердце, которому не было совершенно никакого удержу и покоя.

Зябко поежившись, обняла свои обнаженные плечи руками – в Серинити уже наступила морозная зима. Она была не сильно холодной – градусов пять-шесть, а то и меньше.

Но в открытом шелковом платье все равно, конечно, холодно.

Вдруг Данте снял с себя форменный военный китель и накинул мне на плечи.

Он был тяжелый и хранил тепло его тела.

Я согрелась вмиг!

Нет, не согрелась.

Меня кинуло в жар. Щеки заалели, и предательски сбилось дыхание.

Я провела пальцами по грубой и шершавой ткани, ощущая ее текстуру.

Мы совсем отдалились от главного выхода, где мелькали силуэты людей и огни факелов, где раздавались звуки отъезжающих карет.

Услышав глухое лошадиное ржание, я увидела Погибель.

Ее алые глаза вспыхнули в полутьме, яркие, как рубины.

Лошадь сразу же потянулась к Данте, но, завидев меня, недовольно всхрапнула и топнула копытом, как будто приревновала своего хозяина.

Но Данте провел рукой по ее атласно-черной морде, и Погибель успокоилась.

– Что, если я скажу вам, леди Адлер, что мареновая угроза побеждена не до конца? – внезапно сказал Данте.

– Вы разбили большое стадо чумных на границе.

– Может статься, что это была лишь малая часть того, что движется на нас. Сейчас на границе наступило затишье, но я опасаюсь, что это затишье перед бурей, – Данте покачал головой. – Мы не знаем, что произошло в Лимане, и откуда взялась эта чума. Иногда меня посещают мысли, что за тем огромным стадом придет еще. Помимо этого меня беспокоят наши водоемы. Последнее время все чаще стали появляться отравленные чумой колодцы и источники. Избранная не особо занимается их очищением, делает это на публику и часто игнорирует просьбы людей. Но если у вас такая же магия, как у нее… А я чувствую, что магии у вас гораздо больше, чем у нее, то прошу вас помочь с лечением воды от чумы.

– Разумеется – сделаю все, что в моих силах, – с готовностью кивнула я.

– Не сомневался, что вы не откажете, леди Адлер.

– Благодарю, что посетили мой скоромный прием, генерал Сальваторе. Видеть вас здесь действительно