Тайны Калинова моста - Валентина Ильинична Елисеева

ответственного за вызов патруля в случае тревоги, – заговорила Василиса. – Наши шансы перейти в разряд нежити сильно повысятся, если при внезапном нападении агрессивных неупокоенных мы все кинемся активировать амулеты, позабыв выставить щиты. Или наоборот.

– Дельное толкуешь, командир, – согласился Борис, остальные кивнули. – Я берусь вызвать патруль, а вы уж позаботьтесь прикрыть нас всех щитами, не забыв и про меня. Вон нужный нам дом – синий с коричневой крышей. Обойдём его с обратной стороны и перелетим через забор. Там дальше лес, никто нас не заметит.

– У меня по левитации неуд, – пискнула Лена. На элементарных чарах они лишь недавно дошли до этой темы, и без проблем парить в воздухе получалось не у всех. Если честно, то совсем без проблем ни у кого пока не получалось. Но ключи от дома им не передали, а взламывать ворота или проходить сквозь них под прицелом взглядов бдительных соседей – так себе стратегия без прикрытия патрульных. Эх, им бы сюда майора полиции из посвящённых!

– Я сквозь забор пройду и лестницу вам передам, которая у сарая стоит, – вызвалась Василиса. Командирское звание обязывает, даже если присуждено принудительно.

К счастью, ей удалось просочиться через забор, не застряв в нём. Повторенье – мать ученья. Дверь запасного выхода с обратной стороны дома не была заперта на ключ – Валахия решил-таки упростить их первую самостоятельную? Оставалось надеяться, им не придётся потом делать о-оочень объёмную работу над ошибками.

В доме отчётливо ощущалась тёмная аура постоянно проживающего здесь полтергейста. Увы, в данный конкретный момент нежить куда-то запряталась и вряд ли явится, если её по-простецки, без магических премудростей позовёт отряд некромантов. Чертовски жаль, что сэр Анку успел рассказать им лишь о заклинаниях призыва душ и призраков, а до прочей бестелесной нежити ещё не дошёл. А злобный и свободный полтергейст – это вам не институтский благодушный арестант, изнывающий в зеркале от скуки: его на театральное представление не приманишь.

– Обходим дом, осматриваемся. Хорошо бы составить представление о его обитателях: как верно говорил Руслан, если в жилище людей подселился злой полтергейст-вредитель, то с семейством не всё тихо. Возможно, главное зло в этой семье вовсе не полтергейст, – сказала Василиса, невольно перейдя на шёпот в мрачной тишине дома.

Увиденное в доме подтверждало рассказ преподавателя: ванную комнату совсем недавно отмывали дочиста, на плитке в нескольких местах виднелись свежие трещины, словно в неё врезались тяжёлые предметы. Топор тоже нашёлся – валялся у основания лестницы, ведущей на второй этаж. В кухне пахло горелым, а на коврике у обеденного стола чернели прожжённые проплешины. В мусорном ведре обнаружились осколки битой посуды – полтергейст явно не один день донимал жильцов дома.

– Судя по фотографиям, спальням, одежде и обуви в прихожей, живёт тут одинокая мать с маленькой дочерью, – констатировали Ира с Леной. – И кот: блюдца с молоком стоят.

– Мужчины сюда не заглядывают, – подтвердили парни, осмотрев содержимое чулана и сарая, скособочившиеся косяки дверей и криво повешенные картины и карнизы.

– Магической привязки полтергейста к дому и хозяевам нет, – дополнила Василиса, первым делом проверившая этот пункт. – Значит, искать его придётся по территории всего посёлка, а то и дальше.

– Раз соседи не поверили словам женщины о полтергейсте, то у них он пакостей не устраивал.

– Да, но поговорить с соседями надо. У нас нет полицейских корочек для повышения их разговорчивости, но кто нам мешает прикинуться журналистами? Вместо диктофона можно использовать телефон, а фотоаппарат взять хозяйский, тот, что под стеклом на полке этажерки лежит. Ребят, вы осмотритесь на прилежащей территории, а мы, девушки, пройдёмся по окрестным домам.

– Я с вами, – вызвался флегматичный Иван. Высокий, широкоплечий, русоволосый и голубоглазый, он походил на богатыря из русских былин. – Не дело девок одних отпускать, мужики тут разные быть могут.

Все так привыкли к его вечному молчанию, что два подряд высказанных им предложения поразили всех до глубины души, и мысль возразить ни у кого не зародилась. Девушки не стали напоминать о своих магических способностях: не настолько умело они управляли этими способностями, особенно в отношении живых, чтобы ссылаться на них. Особо назойливых и распутных хамов лучше отправить хуком в челюсть на пол, чем тычком магии смерти – в могилу.

Вопреки предостережению Ивана, маньяков в ближайших домах не нашлось. Группу «журналистов», собирающих жареные факты о местном полтергейсте, принимали на удивление приветливо и гостеприимно. Все звали их за стол, угощали деревенскими разносолами. Общественное мнение сходилось на том, что Ольга Гусева малость умом без мужика тронулась, сама посуду в доме била. Дура-баба, только ребёнка пугала! Она всегда не от мира сего была, блаженная, как и тётка её покойная, вот и выжила из ума окончательно.

– Не выйдет у вас статьи путёвой, зря приехали, – сочувствующе вздыхали соседки, а мужья им уверенно поддакивали. – Вот если бы вправду полтергейст у нас завёлся – здорово бы было, по телевизору бы наш посёлок показали!

Некроманты дружно поперхнулись парным молоком, закашлялись и продолжили осторожные расспросы:

– Где дочка Ольги?

– Настеньку баба Маша к себе забрала, Гусевы одинокие же, нет никого. Дом их раньше тётке Ольгиной принадлежал, так она сюда часто на каникулы и в отпуск приезжала, любимой и единственной племянницей была. По наследству тётка дом Ольге и отписала, она сюда этим летом после похорон тётки вселилась, ремонт сделала. О себе ничего не рассказывала, откуда у неё ребёнок взялся – неведомо. Ольга всегда нелюдимой была, хоть и добрая душа, каких поискать, наивная и светлая. Ну, оттого и жизнь у неё толком не складывается, что она ни к кому за помощью никогда не пойдёт, а сама любому прощелыге по слёзной просьбе последние деньги отдаст.

Показания свидетелей не разнились, и некроманты пошагали искать девочку, поселившуюся с матерью в неспокойном доме.

Баба Маша жила на отшибе. Из трубы валил дым – дом, один из немногих на посёлке, не имел газового отопления. Одинокая старушка оказалась дамой бойкой, разговорчивой, искренне привязанной к девочке, внезапно очутившейся под её опекой.

– Ой, беда, беда, – причитала она, усаживая гостей на колченогие табуреты. – Говорила я Ольге: никому не рассказывай, что у тебя призрак вредный завёлся, сразу в дурку сдадут, надо тихонько батюшку на освящение дома позвать! Но она меня не послушалась: терпела, терпела, а потом вон как вышло – в точности,