Король, любовь, казённый дом. Ясновидящая в деле - Татьяна Геннадьевна Абалова

– Я серьезна как никогда. Мистер Хэй сегодня заявился в новых ботинках и подходящей по размеру куртке. Нет больше пуговицы, болтающейся на ниточке, – я победно посмотрела на пораженного следователя. Пусть не думает, что я искала причину, лишь бы полюбоваться его пупком еще раз. – Что скажете?

Я вскинула подбородок, но когда ответа не последовало, добавила:

– А на днях он рисовал моей помадой на зеркале и перенюхал все флаконы с духами на туалетном столике.

В глазах Черного судьи появился интерес.

– Твой Мистер Хэй что угодно, но не привидение.

– Как так? – я вернула подбородок на место.

– Я не знаю. Еще не сталкивался с таким феноменом. Привидения не меняются. Они могут звенеть цепями, если были прикованы, бродить в ночном колпаке, если приняли в нем смерть, но никогда не меняют одежду. Я долго дружил с одной утопленницей. Она разделась донага, прежде чем сигануть в омут. Ей было крайне неловко появляться передо мной, но она нуждалась в общении. Чего мы только не пробовали, чтобы накрыть ее.

– И что в итоге?

– Я завершил ее земные дела. Она сделалась навязчивой. Ревновала меня к женщинам, устраивала скандалы в самый неподходящий момент, и это уже не было весело. С тех пор я с привидениями строг и никого не подпускаю к себе.

– Но как понять, кто такой Хэй? – меня мало волновали отношения Черного судьи с мертвой женщиной.

– Спроси у него самого, – посоветовал Саймон.

– Он ничего о себе не знает.

– Загляните в его карманы, – подала идею Дженни. – Если они есть, в них обязательно что–то да лежит. Мальчишки постоянно набивают их всякой ерундой.

Совет показался интересным, и я помчалась вниз, надеясь, что Хэй еще не улетучился.

– Мистер Хэй, выверни, пожалуйста, карманы, – сказала я, вырастая перед креслом, где сидел ребенок.

– Зачем? – удивился он.

– Я хочу видеть, что ты туда положил.

Он полез и с обескураженным видом вытащил стеклянный шарик, сломанную курительную трубку и пенни. Он смотрел на предметы и не мог понять, откуда они взялись.

– Тебя кто–то опекает. Еще неделю назад ты был в драной куртке и стоптанных башмаках. А сегодня посмотри на себя – ты одет во все новое.

– Я ничего не понимаю, – мальчишка чуть не плакал.

Мне сделалось его жалко. Я притянула Хэя к себе, как нечто прохладное и невесомое, и обняла. Я видела себя сквозь него, как через белесую дымку, но ясно понимала, что он не привидение. Для сравнения я потрогала туман, волнующийся на столе. Я совершенно ничего не почувствовала. Пустота.

Определенно у малыша есть дом. Кто–то заботился о нем, раз купил обновки.

– А снять курточку можешь?

Когда он стащил ее с себя и встряхнул, я заметила нечто квадратное, пришитое под воротником. Но карманам там не место!

– Стой! Что это? – я не дала Хэй одеться. – Поднеси ближе. Я думаю, это бирка. Я вижу какие–то водянистые знаки. Сможешь прочесть, что там написано?