Украсть право первой ночи - Наталья Александровна Сапункова

с собой, быстро спрятала поданные Марисой монеты и посмотрела, спрашивая взглядом – чего тебе, дескать? Из лавки вышла девочка лет двенадцати, тоже с бубном за плечами, и присела на корточки чуть поодаль, не сводя глаз со старшей товарки.

– Я хочу узнать про своих родителей, – сказала Мариса, – как у них дела? – и нарочно больше ничего про родителей не добавила.

Гадалка окинула её неспешным взглядом и ударила пальцами по бубну, потом еще раз и ещё, прислушиваясь. Потом изрекла, как приговор:

– Твоих родителей давно нет в живых. Но ты не одна на этом свете.

– Кто же ещё у меня есть? – вскинулась Мариса.

– Подожди, скоро встретишь, – пообещала гадалка, и замолчала.

– Как звали моих родителей? Их имена? – спросила Мариса с надеждой.

– Этого я не знаю, – гадалка отвернулась. – Не всё можно видеть.

Получается, это и было всё предсказание. Разве не мало?

Мариса положила на ковёр ещё монету и вынула из-за ворота ключ.

– Скажи мне, что это за ключ и где замок, который он отпирает?

На этот раз гадалка внимательно посмотрела на девушку, как будто решая, брать ли деньги, однако взяла и опять ударила в бубен. Теперь тот зазвучал громче, и мелодия получилась затейливее, на прежде безучастном лице его хозяйки появилось воодушевление. Мариса обрадовалась, ожидая, что теперь услышит больше.

Гадалка перестала играть, в её взгляд вернулась осмысленность.

– Это знаешь только ты, – сказала она Марисе. – Ты непременно должна исполнить завещание своего отца, важно не упустить момент. Сделай это без робости. Это самое важное. Вообще ничего не бойся. Иди и делай!

– Что делать? – уточнила Мариса. – А чем заключается завещание?

– Не знаю, – гадалка пожала плечами. – Только ты знаешь. Главное, гони прочь опасения. Засомневаешься – всё потеряешь.

Это были не ответы на вопросы, не гадание, а сущее издевательство.

– Если бы я хоть что-то знала, я бы вас не спрашивала, – рассердилась Мариса. – Что завещал мне отец? Что я должна сделать?

Женщина опустила бубен и устало усмехнулась.

– Знаешь только ты. Что-то откроется тебе в нужный момент. Только не медли, не откладывай и не бойся.

– Спасибо на добром слове! – Мариса встала, отряхнула ладони, подумав, что такими гаданиями она могла бы промышлять и сама.

И впрямь, ничего хитрого – говорить всем фразы, которые можно пристегнуть к любому делу в прошлом или в будущем.

Разочарованная, она хотела увести эссу Тариту от такой гадалки, платить ей точно незачем! Но бабушка Алфина и слушать не стала, резво заняла место Марисы. Та осталась подождать.

Когда деньги исчезли с коврика, гадалка встала, выпрямилась, как струна, а потом начала кружиться, ударяя в бубен. Теперь мелодия, которые выбивали её пальцы, не была такой мрачной. Вдруг женщина резко остановилась и стала говорить что-то эссе Тарите, та внимательно слушала, а потом всплеснула руками и расцвела радостной улыбкой. Она осталась довольна!

Мариса сомневалась. Получить ещё один такой же ответ ни о чём? Но хотелось услышать что-нибудь про Ивина. Что-то хорошее. Была ни была, денег она ещё заработает! А если опять будет «ничто», то она всю оставшуюся жизнь даже не приблизится к гадалкам! Но так хотелось надежды: пусть у него всё будет хорошо! А вдруг?..

Пусть у Ивина всё будет хорошо!

– Я очень люблю одного мужчину, – сказала она. – У него сейчас непростое время. Что его ждёт? И что ждёт нас обоих? Как ему помочь?

Теперь гадалка взялась за бубен, даже не посмотрев на Марису, встала с ковра и закружилась, выбивая быструю и частую дробь. Вернулась и почти рухнула на место, дрожала, словно побывала под ледяным ветром. Процедила:

– Наверное, опять не поверишь? Слушай: всё будет хорошо, если ты поцелуешь его под барабанный бой. И не теряйся, не откладывай! Потом делай всё, что тебе хочется. Но я уже всё сказала.

– Поцеловать под барабанный бой? – повторила Мариса, понимая, что чуда не случилось, ей вручили ещё одну глупость за её деньги!

И больше всего было жаль не денег! Была надежда узнать, понять. А не стоило надеяться!

Гадалка с бубном – просто шарлатанка, которая обманывает легковерных и зарабатывает этим. Не забредают такие в Финерваут – и хорошо!

Принимаясь за работу у Законника, Мариса никак не могла собраться – гадание не шло из головы. Особенно про поцелуй под барабанный бой. Ведь её первая мысль об этом – глупость какая-то!

Но вдруг нет?..

– Что с тобой, ты не с нами сегодня? – с досадой заметил Законник после того, как она несколько раз ошиблась на первой же странице. – Или уже объявление прочитала?

И Алфин в этот день работал здесь же, искал что-то на книжных полках. Теперь он тоже бросил работу и тревожно уставился на Марису.

– Какое объявление? – она отложила перо. – Ах да, опять про то, что меня ищут?

– Про другое, – Законник протянул ей сероватый бумажный лист, не совсем аккуратно содранный со стены.

Мариса пробежала глазами чёткий оттиск красной краской. Объявление гласило, что Осененный Ясным Пламенем Суд города Гарратена приговорил к позорному столбу семь человек, вина которых рассмотрена и несомненна, и всячески подтверждена, и причин для снисхождения нет. Двое будут лишены дворянского статуса с одобрения его величества. Ниже шёл список из семи имен. Имя Ивина стояло вторым, с пометкой, что он дворянин и осуждён за недозволенные сделки, порочащие честь государства и благородных предков. Первый по списку тоже должен был лишиться дворянства, причем за брачные аферы с целью наживы – так и было написано. Остальным предстояло наказание за подлог, за воровство, за подделку документов и даже за незаконную лекарскую деятельность – всем за разное. Семеро прохиндеев, и среди них Ивин Монтери!

Мариса не хотела верить, у нее голова даже голова закружилась и в груди защемило – как это всё возможно? Чтобы её Ивина?.. Чтобы он?.. Среди вот этих всех?..

– До полудня проветрятся на солнышке, и только, – пояснил Законник. – Фактически помилование, но с трепкой. Не тюрьма и не каторга, хотя некоторые, может, и заслуживают. Не надо бледнеть и кусать губы, девочка. Уверен, твой лорд после этого всего не станет прыгать с моста. Хотя… я сочувствую, конечно.

– Но это неправильно, – возразила она, – он не виноват!

– В чем-то виноват,