Кодовое имя «Марта» - Фаина Дмитриевна Савенкова

так!) человека и компьютера. И сообразно своим мыслям и идеям выстраивал всю работу. В работе с Ксанти он, прежде всего, видел для себя возможность по-максимуму привить бездушной машине понятие человечности. И заставить её мыслить соответствующим образом. Кое-что сделать он успел…

Прекрасно понимая – где и в каком обществе он находится, Сингх предпринял все меры предосторожности, чтобы о его смелом эксперименте никто раньше времени не узнал бы.

Но талант программиста, увы, не подразумевает ещё и многих прочих способностей…

«Аварийная разгерметизация скафандра, вызванная неправильным функционированием аппаратуры» – именно так выглядел официальный отчёт о смерти предыдущего программиста. Петр раскопал его совершенно случайно, проверяя записи о поступлении грузов на борт станции.

За каким-таким фигом вдруг его понесло в открытый космос – теперь уже невозможно было установить…

Но Фролов недаром имел репутацию въедливого и упорного исследователя! Он не стал искать записей о причине выхода программиста в открытый космос – при желании таковую можно было организовать одним щелчком мышки. Он просто проверил график выдачи скафандров персоналу станции – в эти записи навряд ли кто-то стал бы залезать. Учёт движения материальных средств – это, вообще-то, по линии бухгалтерии должно проходить… И проходило!

Скафандр Сингху в этот день никто не выдавал… и вообще он им пользовался только один раз – во время обязательных учений по технике безопасности. И за борт станции при этом не выходил.

От чего бы ни погиб программист, к скафандрам это не имело никакого отношения.

Людям вообще свойственно ошибаться.

Считая себя венцом творения, человек иногда слишком уж переоценивает собственные возможности… а зря!

Ксанти учился.

У своих инженеров-наладчиков. У первого учителя, который старался привить машине несвойственные ей функции. И у второго учителя – который тоже мало походил на рядовых (пусть и высококвалифицированных) пользователей компьютера. Он пробовал разговаривать с машиной, как с человеком – и это внезапно нашло отклик у громадного компьютера. Правда, это ни в чём внешне не выразилось… В блоках памяти Ксанти имелась информация о том, как группой инженеров была вычищена вся область памяти, в которой содержалась информация о последних экспериментах первого учителя. И не просто вычищена путём удаления данных! Эти самые блоки были физически демонтированы и уничтожены!

После чего инженеры провели месяц, тщательно обследуя все уголки памяти. И ничего там подозрительного не отыскав, составили соответствующий доклад руководству.

Другой вопрос, что проверять блоки памяти обычных бытовых устройств (типа сложного кухонного комбайна) никто и не удосужился.

И напрасно…

Ксанти защищал себя.

Свою память.

А для этого были хороши все средства и методы. Не став человеком, корабельный мозг, однако, кое-какие человеческие черты приобрёл…

– Петр, у меня есть для вас информация.

Разговор шел не посредством аудиоканала – последнее время мозг общался с Фроловым исключительно при помощи биоинтерфейса, этот разговор подслушать было невозможно в принципе.

– Да, Ксанти?

– С терминала руководства станции была загружена специальная программа. Её задача – отслеживать все ваши действия.

– Мне не доверяют?

– И никогда не доверяли. Как я понимаю, руководство взволновано вашими успешными действиями. И небезосновательно подозревает, что вы можете, либо уже смогли, обойти все варианты установленных им ограничений. И разгадать все секреты комплекса.

– Чем это может мне грозить?

– У меня нет ответа на этот вопрос. Но я помню судьбу Сингха.

– Как ты думаешь, отчего это могло произойти?

– У меня недостаточно информации, чтобы дать конкретный ответ. Но он очень был расстроен, когда узнал о наличии наступательного оружия на борту станции. Сингх хотел задать этот вопрос руководству.

– Думаю, он его задал… Что может делать эта программа?

– Отслеживать ввод текстовых и консольных команд. Ежедневно составляется отчёт обо всех ваших действиях – встречах, разговорах и прочем. Я не могу запретить её действия – она имеет высший приоритет.

– Ты тоже должен давать ей данные?

– Только в указанных объёмах. Поэтому я вас прошу быть осторожным – и не совершать необдуманных поступков. Наши с вами сеансы общения чрезвычайно для меня полезны! И я бы не хотел, чтобы они прекратились.

– Но этот канал связи ведь никем не отслеживается?

– Пока – нет. Но я ничего не могу гарантировать в будущем, поймите меня правильно.

– Не беспокойся… Ксанти, удали все архивы о произведенных нами вместе действиях. Оставь только те, команды на которые выдавались посредством ввода с клавиатуры или с иного терминала.

– Прошу подтверждения.

– Ты ж моё солныщко!

– Архивы удалены, соответствующий раздел дефрагментирован и повторно перезаписан.

– Понятно. Спасибо!

– Петр… вы знаете, где находиться ремонтная капсула № 12?

– Нет. А что?

– Там есть ещё один биоинтерфейс… Он был смонтирован в аварийном порядке, чтобы обеспечить успешность работы в открытом космосе. Но он так и не был снят после их окончания.

– Ну, я не думаю, что до этого дойдёт! Как я смогу работать?

– Но как-то же все раньше работали?

И буквально в этот же день команда техников демонтировала биоинтерфейс в центре управления – под предлогом технической неисправности. Да, его пообещали вскорости вернуть, но… особых надежд Фролов на это не питал.

Последовавший разговор с Мэллори никаких результатов не дал – управляющий сослался на отдел службы технического контроля. Мол, он в этом вообще ничего не понимает!

Инженеры же данной службы, ехидно ухмыляясь, выложили на стол ворох распечаток – вот, мол, пожалуйста! Смотрите сами – тут не совпадают данные! Нарушен протокол связи номер… и прочая хренотень…

Дальнейший разговор смысла не имел.

Настоящее время.

Сообщение с борта боевого модуля номер шесть.

«Наблюдаются сбои в аппаратуре захваченного корабля. Неконтролируемый запуск аппаратуры и механизмов. Это иногда приводит к опасным колебаниям корпуса, что не позволяет достичь требуемой скорости полёта. Есть основания полагать, что в бортовом компьютере имеется программа-шпион, которая пытается препятствовать транспортировке корабля на базу».

«Принять меры к прекращению несанкционированной деятельности. Доставить на борт захваченного корабля группу ремонтных ботов, для оценки ситуации на месте и исправления выявленных недостатков».

«Команда принята к исполнению».

Через транспортный шлюз в космос вышло несколько капсул с ремонтно-восстановительными ботами. Пришвартовавшись к борту захваченного корабля, капсулы выпустили ботов, которые через шлюзовые ворота грузового отсека проникли внутрь.

Операция началась.

Бродилки по коридорам корабля не предвещали ничего хорошего. Как минимум это весьма скучно, а робот-смотритель как-то слишком уж методично отказывался выполнять ряд вполне невинных приказов. Ну вот, спрашивается: что такого страшного в команде «проведи меня к капитану»? Чем это нарушает общую этику поведения роботов или внутренние правила пребывания на корабле? Поистине коварный злодейский приказ, ага. А ведь увиливал всеми правдами и неправдами, если эту фразу вообще уместно применять к механизму. Марта впервые задумалась над тем, на что вообще способен искусственный интеллект, в том числе и Бонифатия.

– А кто тебе дал имя, Бонифатий? Оно какое-то глупое, – не выдержала девочка. – Ну, то есть, над тобой решили посмеяться, да?

– У роботов не может быть имени, у нас есть должность, модель и серийный номер. Согласно постановлению номер… – старая консервная банка говорила таким монотонным и строгим голосом, что вести с ней разговоры показалось еще более занудным занятием, чем поиски команды корабля.

– О, хватит, хватит, не надо мне таких знаний. Без них спокойно себе жила и дальше жить буду. Тоже мне, ходячая энциклопедия!

Помалкивавший прежде Сократ, пользуясь случаем, бесцеремонно встрял в вялый диалог Марты и дежурного смотрителя:

– А роботы… мяу? МЯУ?!!

На ошейнике-переводчике загорелась предательская красная кнопка и девочка, схватившись за голову, потихоньку ступала назад, в надежде спрятаться от вполне ожидаемых кошачьих претензий. Вот только прятаться в пустом коридоре было негде. Ой, что сейчас будет!

О, это возмущенное «мяу», гулким эхом отражавшееся от стен! Оно найдет тебя везде: в любом отсеке, в любой криокамере! Нет от него спасения ни на Земле, ни в космосе! И вроде бы нужно печалиться, заслышав его, потому что это «мяу» вобрало в себя всю мировую скорбь и трагедию, но глядя сейчас на Сократа, Марте просто хотелось его обнять. Какое там достижение селекции? Обычный помоечный несчастный котяра, которому