Параллельный мальчик - Александр Николаевич Житинский

Но и мои друзья – Комик и Дылда – тоже. Они вернулись в компьютерный мир.

А я остался один на один с Ивановыми.

Ивановы ворвались в комнату и увидели на экране обезумевшего от горя Файла.

– Что ты наделал, Баранов?! Ты соображаешь?! – кричал он, схватившись за голову.

Но Файл уже ничего не мог сделать – у него не было инструмента. И выйти оттуда, чтобы снова создать здесь компьютер параллельного мира, тоже не мог.

Остался один Повелитель – я.

Я повернулся к Ивановым и скомандовал:

– Кругом марш!

И они послушно повернулись через левое плечо и потопали на улицу.

А я, оставшись один, переписал на дискету все программы Файла, после чего стёр всю информацию с винчестера.

И опять Файл существовал лишь на черной маленькой дискете, как в самом начале.

Пускай посидит там, в подземелье вампиров, подумает. Когда придет время, я его освобожу. Я же не садист…

Я вышел на улицу и пошел домой, к мамке. Сейчас расскажу ей о моих преступлениях. Она, конечно, не поверит, будет ругаться. Почему-то родителям в голову не приходит, что их сын может стать Повелителем. Если бы был папка – он бы поверил. Но папки я никогда в глаза не видел и ничего не знаю о нем.

По улицам потерянно слонялись Ивановы, помахивая перьями на шляпах, как мушкетеры короля. Они не привыкли думать. Они привыкли исполнять приказы.

Мы остались сами по себе – с глазу на глаз со своими бедами и проблемами. И выбираться из этой дыры нам придётся без Повелителя. Без Маркса и Энгельса, без Ленина и Сталина, без Файла и Баранова. Может быть, только с Иисусом Христом. Но он ведь – не Повелитель, а Спаситель. Кажется, так.

Мы выберемся, это я вам говорю – Димка Баранов, бывший Повелитель нашего реального мира. Мы накормим всех голодных старушек, мы справимся с тупыми Ивановыми, мы найдем всех сбежавших отцов и скажем им: «Куда же вы подевались, шнурки? Дети работают, понимаешь, а вы всё у пивного ларька?».

Хватило бы только дыхания. Не того, китайского, что под пупком, а нашего родного, отечественного, вольного-привольного, сбитого-перебитого. Мы еще надышимся вволю, это я вам говорю! Что мы – хуже китайцев?!

Не может такого быть.

1990 г.

РАССКАЗЫ ДЛЯ НАСТИ

Золотые слитки Лапландии

Удачу нужно хватать за хвост, даже если есть риск его оторвать.

Машина у меня – «Вольво» седьмой серии возраста пожилой собаки. А народ кругом давно ездит на «мерседесах». Это было бы ничего, если бы при этом они не смотрели на меня сквозь тонированные стекла, как на неудачника жизненного движения.

А Паша этого не любит. Паша еще кому хочешь вставит фитиль, подожжет и только потом позвонит в пожарную команду.

Паша – это я, как вы поняли.

Короче, снимаю трубку, звоню Губернатору.

– Вова, – говорю, – что за бардак в твоем королевстве? При Толике такого не было…

– А что? А что? – сразу заволновался.

– Кредит взять в банке не могу на покупку «мерседеса».

Губернатор загрустил. Видно, ему тоже давно не дают. Это было до того, как его в Москву Президент пригласил заниматься батареями народного отопления.

– Паша, я постараюсь что-нибудь для тебя сделать, – говорит.

– Да уж постарайся. Не разбазаривай электорат.

Через день – звонок и приятный женский голос:

– Мы предлагаем вам и вашей семье путевку в Лапландию.

– Куда-а? Я такой страны не знаю.

– Ничего, узнаете. Приходите заполнять анкеты.

Оказалось, действительно, Смольный перекинул льготные путевки в турфирму на мое имя. И нужно ехать в Лапландию мыть золото. У них там золотой туризм процветает. Сколько намыл – все твое.

Лапландия, как мне удалось узнать, – это север Финляндии, за Полярным кругом. Там живет Санта-Клаус, по-русски Дед Мороз. И лопари живут тоже, или саамы по-другому. Едят оленину и моют это самое золото.

Раньше я иногда мыл посуду, Василису мыл в ванночке, когда маленькая была, и отмывал деньги за разного рода махинации, когда ими занимался, пока не стал честным гражданином.

Золото никогда не мыл.

Это было интересное предложение со стороны Губернатора. Я посчитал, что на покупку «мерседеса» мне нужно намыть примерно два с половиной – три килограмма золота. Такой сравнительно небольшой кусок. Правда, в проспекте турфирмы сообщалось, что самый крупный самородок, когда-либо попадавший в лоток старателя в Лапландии, весил всего триста сорок граммов. И было это семьдесят лет назад.

Но ничего. Где наша не пропадала. Мы едем втроем, рассуждал я, – жена Лариса, дочь Настя и я. Намоем маленькими кусочками.

Жена Лариса моложе меня на четырнадцать лет, ей тридцать пять. А дочери нашей Настасье всего двенадцать. Идея намыть золота ей очень пришлась по душе. Если не на «мерседес», то на мобильник Motorola с цветным дисплеем. «Плюс еще двадцать граммов», – подумал я.

Собрались мы, получили визы, взяли отпуска в своих фирмах, в которых летом все равно мухи дохли от скуки и отсутствия заказчиков, сели в «Вольво» – и двинули в Лапландию.

Жарко было, начало июля. Лариса моя роскошной блондинкой рядом со мною, а сзади Настя с картой в руках – наш штурман.

Границу проскочили быстро, в дьюти-фри запаслись пивом по теме «Lapin Kulta» – «Золото Лапландии» в переводе. 6 коробок по 24 банки. И двинули на Север по прекрасным финским дорогам.

Надо сказать, что Лариса в успех нашего предприятия не верила и насмехалась над нами:

– Если трех золотинок, которые вы намоете, хватит на то, чтобы починить мою золотую цепочку, я вам куплю мороженого, – сказала она.

– Что значит: «вы намоете»? – спросил я. – А ты что собираешься там делать?

– Днем загорать на скалах, вечером в сауне. Мне надо похудеть, – сказала она.

Что правда, то правда. Выглядела Лариса мощно, уверенно, красиво, килограммов на семьдесят. Таких женщин очень любят лица кавказской национальности с питерских продуктовых рынков. И она это знает.

Ей всегда там дают лишний помидор.

Мы продвигались на север среди лесов, озер и болот, и день удлинялся, растягивался, готовясь перейти в полярный безразмерный день с незаходящим солнцем.

Предчувствие чего-то необычного овладело мною. Я представил себе кусок золота весом в три кило. Он сиял и крутился в воздухе, будто был невесом. Это было даже красивей, чем «мерседес».

Я так размечтался, что чуть не сбил северного оленя, не спеша переходившего автостраду.