Рич & Бьюти. История мира в 9 найт-клабах - Илья Стогов

Выскакивая на центр зала, они пинками расталкивали остальных и выкидывали такие коленца, что девушки только разевали ротики и хлопали ресничками. Когда все заканчивалось, би-бои вытирали со лба пот и забрали самых красивых девушек на районе с собой. Называться танец би-боев стал «брейк-данс»: ломаные движения.

Одним из первых брейковые дискотеки стал проводить ямаец DJ Кул Херк. Кто-то из его приятелей диджеев чуть не схлопотал пулю за то, что оборвал брейк-паузу уже на пятой минуте, когда би-бои только-только разошлись. Поэтому сам Херк мог завести свой голый ритм, и на пятнадцать минут подряд, и на двадцать. Би-бои были в восторге. Херку они присвоили почетное звание «мастер-церемониймейстер». Сокращенно «эМ-Си».

Впрочем, подолгу слушать голое «бум-бумбум-бум» надоедало даже самим би-боям. Скоро продвинутые МС стали не просто заводить для танцоров свои барабаны, но и бубнить по ходу в микрофон какие-нибудь смешные речитативчики: «Я-приехал-из-Америки-назеленом-венике-а-кто-нижний-брейк-нам-неспляшет-с-тем-ни-одна-девчонка-не-ляжет». Лучше всего это получалось у двух крутых парней, родом тоже из Бронкса: МС Грендмастера Флэш и DJ Африки Бамбата. Именно они и изобрели стиль, ныне известный как рэп. . .

5.

. . .и все бы хорошо, да вот только в России об этом изобретении никто очень долго не слышал. Рэп у нас и сегодня-то не ахти как популярен, а уж двадцать лет назад. . .

Ситуация менялась медленно и неохотно. Переломным моментом в истории русского рэпа стало весеннее утро 1989 года, когда к перрону Московского вокзала пришвартовался поезд «Донецк—Ленинград». Из вагона вышел молодой человек. Его звали Влад Валов, но представляться он больше любил, как «Шеф». Вернее, даже «ШеFF». Официально причина приезда состояла в том, что в умирающем позднесоветском Ленинграде юноша собирался получать высшее образование. Однако куда больше молодого Валова интересовало танцевать брейк-данс. На этом он и сосредоточился.

Первые брейк-дэнсеры появились в СССР в 1986-м. Их странные ломаные движения пару раз показали в молодежных передачах по ТВ, и этого хватило. Дальше мода на новый танец распространилась, словно эпидемия. Уже следующим летом в Прибалтике был проведен большой «Брейк-фестиваль». А к осени еще один. А к следующей весне фестивали стали проводиться чуть ли не ежемесячно и съезжались на них брейкеры со всей страны. Правда надолго запала не хватило: уже через два-три года все стали говорить, что брейк, мол, вышел из моды. Впрочем, говорили так лишь столичные модники. В тех краях, откуда родом был Валов, брейк был как раз на пике популярности.

К моменту прибытия в Ленинград Валов считал себя офингенным танцором. Дома, в Донецке, у него вроде бы даже имелась собственная брейк-группа. Правда, танцы он осваивал по коряво записанным иностранным фильмам, а учителями пластики выступали чернокожие студенты донецких училищ. Зато когда он начинал двигаться, девушки тут же теряли самоконтроль, а дальше были в состоянии думать лишь о том, как бы оказаться в его объятьях. Однако для Ленинграда этот уровень был попросту смешон. Очень скоро Валов, он же Шеф, познакомился здесь с действительно классными танцорами и понял: брейку придется учиться почти с нуля.

В Ленинграде его ближайшим приятелем стал парень по кличке LA (произносится «ЭлЭй»). Брейк он тоже танцевал, но скорее для развлечения и чтобы нравиться девушкам. Потому что основное, чем занимался LA, это незаконно менял иностранным туристам валюту и потом красиво тратил заработанные бабки. Молодые люди сразу же друг дружке приглянулись. Какое-то время они просто тусовались и пили алкоголь. А потом решили создать совместный танцевальный проект. Называться он стал Bad Balance. Цель состояла в том, чтобы в смысле брейк-данса убрать всех в стране.

В те годы это было несложно. Уровень среднего отечественного дэнсера был таким, что хотелось плакать. Больше всего их танцы напоминали эпилептический припадок. Хорошо, если парень умел негнущимися руками пускать «волну», — часто не было и этого. Гаркнув: «А сейчас — нижний брейк!», плясуны всем телом рушились на землю и там извивались, изображая упражнение «в лапах садиста». Стоит ли говорить, что очень скоро Bad B. стали действительно лучшими в стране?

Несколько раз парни съездили на большие танцевальные фестивали. И каждый раз получали там Гран-при. За время поездок Шеф и LA рекрутировали в группу довольно много действительно классных танцоров. Скоро Bad Balance стали напоминать действительно профессиональную дэнс-команду. В самом конце 1980-х, уже накануне распада Советского Союза, в Риге (Латвия) был проведен один из последних брейк-фестивалей Bkeakaz. Там петербургских модников признали, наконец, танцорами номер один. На этом сердце могло успокоиться.

Куда двигаться дальше — на этот счет мнения у парней расходились. Кто-то считал, что брейк вполне способен стать профессией на всю жизнь. Можно выступать как кордебалет с какими-нибудь профессиональными певцами, получать за это положенную зарплатку и в ус не дуть. Сам Валов думал иначе. За время поездок он пообщался с людьми, посмотрел, откуда дует ветер, и теперь (как обычно) у него был план.

В Штатах к тому времени би-бои давно перешли от танцев к речитативу. Рэп там был самым что ни на есть трендом, модной новинкой. И Валов теперь собирался двинуть в ту же сторону. Своих Bad B. он планировал превратить в самую первую русскую рэп-команду. Первыми занять только-только возникшую нишу рэп-икон. А для этого (считал он) группе срочно необходим его донецкий приятель по кличке Михей.

6.

Об этом своем знакомом он прожужжал остальным членам группы все уши. Мол, дома, в Донецке, у него остался дико талантливый паренек, который умеет играть ну просто на любом инструменте, да и поет тоже здорово. Нужно срочно вызывать его в Питер и начинать читать рэп. Сам Михей вовсе не был уверен насчет переезда. В Донецке молодой человек только что закончил музыкальную школу и был вполне себе знаменитостью: играл на танцах на барабанах и аккордеоне. Нравился девушкам. Зачем куда-то уезжать?

Шеф потратил на междугородние переговоры уйму денег, но вызвал-таки Михея в Ленинград. К осени 1991-го Советский Союз все-таки помер, и все вокруг стало с грохотом рушиться. Заводы встали, власть исчезла, армия разбежалась, милиция принялась грабить собственных граждан. Зато Bad Balance наконец стала не только танцевальной, но и рэп-группой.

Сразу после того, как Михей приехал-таки в Петербург, Шеф повел ребят писать самый первый русский рэп-альбом. Называться он должен был «Выше закона». К тому времени парни обзавелись кучей знакомств среди только появившихся ленинградских бандосов, и те, по слухам, согласились оплачивать запись. Сперва альбом писали на студии группы DDT. Потом — на студии певицы Эдиты Пьехи. Сами парни уверяют, что к ним иногда заглядывали музыканты легендарного Ленинградского Рок-клуба, которые не могли понять: чем, черт возьми, занимаются эти странные ребята? О рэпе в те годы в России не слышал вообще никто.

Потом альбом все-таки вышел. И остался абсолютно не замеченным. Ну то есть какоето количество дисков конечно было продано. Какое-то количество поклонников пришло после этого на выступление и крепко пожало ребятам руку. Но в целом момент для запуска новой суперзвезды был не самым подходящим. Вместе с развалившейся страной рухнули и все налаженные связи: концерты не проводились, альбомы не продавались, по телику крутили черт знает что. Советский шоу-бизнес умер, а российский еще не родился.