Вы просили нескромной судьбы? или Русский фатум - Светлана Борминская

– Заходите, будьте как дома, – бормотал он, кивая назад. – Документы будете проверять?..

– Буду. – Участковая аккуратно прикрыла дверь. – Я не представилась, Дрозд Травиата Борисовна.

– Очень приятно. – Санчес протянул ей паспорт и военный билет. – Чем обязан, хотел бы я знать, Травиата Борисовна?..

Он вдруг ощутил, что вместе с дамой в его прихожую ворвался аромат знаменитого парфюма. Так вот, если закрыть глаза и представить, кому он мог принадлежать, то выходило, что участковому инспектору Дрозд такой запах принадлежать никак не мог – ни по цене, ни по статусу. И Санчес чутко оглядел стоявшую в прихожей даму при исполнении, которая внимательно читала данные его паспорта...

«Красивая, молодая, но не бог весть что!» – совсем чуть-чуть покривил душой Санчес и взглянул на инспектора своим самым внушающим доверие взглядом: «Держите меня семеро!»

– Хорошо устроились, Санчес. – Участковая инспектор стремительно обошла всю квартиру, Санчес ошеломленно семенил следом, удивляясь ее широким мужским шагам. – Документы в порядке, забирайте, – протянула она паспорт. – Итак, трижды судимый Енотов, покажите свое хозяйство, я жду! – внезапно сказала она.

– В смысле? – попятился Санчес. – Что вы имеете в виду?

– Ну, вы держите каких-то животных? Вот, соседи на вас заявляли, что у вас по ночам кто-то лает. – Участковая вздохнула. – Пока не вижу что-то вашего Бобика... Прячете? А причину можно узнать?

– А, да, – Санчес покраснел, – был щенок.

– И где же он? – заглянула в ванную участковая. – Пусто.

– Подох, бедолага, похоронил вчера. – Санчес вдруг улыбнулся. – И из-за такой ерунды вы пришли к трижды судимому рецидивисту? Как говаривал Константин Сергеевич Станиславский – не верю.

– И правильно. – Травиата Борисовна опустилась на стул. – И вы садитесь тоже.

Санчес подумал и улыбнулся ей как только мог искренне.

– Вы подозреваете меня? – наконец спросил он. – В чем, хотел бы я знать?

– У вас богатая криминальная биография, так? – утвердительно изрекла инспектор.

– Допустим, – пробормотал Санчес. – В России каждый автоматически становится преступником по факту рождения.

– В смысле?!

– У каждого человека есть грехи. Их, до полного излечения, врачуют трудом и молитвами, вот как я сейчас. – Санчес обернулся на бумажные иконки в углу и осенил себя крестом. – Хожу в церкву, замаливаю грехи, живу тихо, ни в чем не нуждаюсь, потому что хочу мало. В смысле – не виноват!

– Хорошо, – улыбнулась Травиата Борисовна, – но в нашем районе за последний месяц были ограблены, во-первых, интим-магазин, а во-вторых, двести шуб недавно украли у предпринимателя... Из гаража, между прочим.

– Бред какой. – Санчес вдруг обиделся. – Издеваетесь?.. Я же домушник.

– Домушник, значит? – Тут участковая плотоядно улыбнулась, на глазах превратившись из красавицы в мегеру. – Вы вспомните все-таки, где вы были в ночь с 28 на 29 августа, а также под утро – 12 сентября? Не помните?.. А хотите календарик? – предложила она и потянулась к портфелю, с которым пришла.

Санчес кивнул:

– Давайте... Дома, и снова дома, – наконец улыбнулся он, возвращая карманный календарь.

– Ну, допустим, – кивнула инспектор. – А вот вчера ночью где вы были?

– Я по ночам сплю, – терпеливо ответил Санчес. – А что было вчера, если не секрет, Травиата Борисовна? Кажется, есть такой спектакль «Травиата»?

– Опера есть, – сверкнув золотой фиксой, согласилась Дрозд. – А вы внимательный. Но, понимаете ли, Санчес, вчера ночью напротив вашего дома была ограблена пятая жена Кончаловского.

– Да вы что! Как забавно! – Санчес улыбнулся, прикрыв рот рукой. – Неужели пятая? И думают на меня, как всегда? Обидно. – Санчес перекрестился. – А я-то думал, у Кончаловского всего-то одна старуха-жена семидесяти юных лет, а у него их пять?

– Не ерничайте, – вспыхнула участковая. – Итак, где вы были прошлой ночью? Расскажите поминутно.

– А не скажете ли вы, что делала уважаемая мной пятая супруга Кончаловского в Капотне около моей трущобы?.. Кстати, могу угостить вас оладьями, хотите?

– Давайте, – неожиданно согласилась инспектор. – Я не против.

– Мигом. – Санчес вскочил и юркнул на кухню, а участковая проворно обыскала пиджак и брюки хозяина, висевшие на стуле. – Ого, – хладнокровно произнесла она, когда в комнату вернулся хозяин квартиры с тарелкой оладий. – Вкусные, умеете... Да вы повар!..

Латинский нос Санчеса засиял в ответ.

– Спасибо, – улыбнулся он. – Я рад, что вам понравилось. А вы мне кого-то напоминаете, я вас раньше мог видеть?..

– Да, конечно, могли. – Травиата Борисовна кивнула. – Вы мне тоже напоминаете одного шаромыжника.

Санчес перестал улыбаться.

– А что все-таки украли у пятой жены Кончаловского? – печально спросил он. – Просто интересно... как бывшему рецидивисту.

– Выдавили ветровое стекло у джипа и вырвали с мясом магнитолу. Всего лишь. А вы что подумали? – уминая оладьи, улыбнулась инспектор.

– Ну, подвески, кулоны там, перстни бриллиантовые. – Санчес показал зубы в неискренней улыбке. – Всего лишь магнитолу... Жидко!

Участковая инспектор молча жевала, глядя на две глубокие складки у рта вора Санчеса.

– Так вы ничего не хотите мне сказать? – вставая, спросила она. – Мне пора.

– Нет, – покачал головой Санчес. – А вы уже уходите, хотя... Можно вас спросить?

– Что именно? – с порога обернулась инспектор.

– Вы читали Лафонтена? – Санчес вздохнул и серьезно повторил: – Читали или нет, Травиата Борисовна?

– Что-что-что?.. – переспросила участковый инспектор Дрозд.

Внушающий доверие взгляд Санчеса никакого доверия ей отчего-то не внушал.

– У Лафонтена очень хорошо сказано про женские груди, – едва слышно выговорил Санчес и подмигнул.

– Неужели? – вспыхнула инспектор. – А не про мужские разве?..

– Про такие, как у вас. – Енотов с наигранным усилием отвел глаза от бюста Травиаты Борисовны.

Дрозд зарумянилась и споткнулась, выходя.

– Как я ее... – бормотал Санчес, закрывая дверь. – Будет обходить квартирку стороной!

Через полчаса Санчес спускался по лестнице вниз, он спешил.

– Не хлопочи лицом. Все будет, подожди только, – шепотом уговаривал он себя.

Санчес кивнул поднимающемуся по ступенькам мальчишке-соседу и фыркнул, проходя мимо квартиры №12, в которой жила симпатичная дама, которая так ни разу с ним и не поздоровалась.

Он вышел из подъезда, огляделся, поддел ногой чей-то окурок и по привычке засунул руку в карман, нащупывая алмаз... И внезапно остановился, словно налетел лбом на каменную стену! Черного бриллианта в кармане брюк не было. Не было...