Последние стихи мертвеца - Александр Николаевич Бубенников

– Но вы же взлетели на крыльях любви тогда…

– Ах, да, конечно… Взлетела и полетела, как раньше залетела… Только в мистике моего зачатия хочет покопаться и кокаинистка Инна, тоже хочет убедиться в моей невинной мстительной порочности, чтобы себя как-то отмазать от реального преступления наезда на живого человека, не оказания ему помощи смертельно раненому, бегству с места катастрофы, преступления, с последующими муками совести за всё это…

– Всё правильно, вы понимаете не только роль преступницы Инны-кокаинистки, но и свою роль женщины, решившейся подарить новую жизнь грешному миру, подарком жизни стереть, уничтожить все собственные грехи и ошибки молодости… Ведь как важно посмотреть на себя нелицеприятно, но с позитивом и историческим оптимизмом…

Нина улыбнулась и легко и светло подумала: «Есть исторический оптимизм, доктор, в том, что я родила дочурку Ниночку, а не убила жизнь, как много раз убивала собственных нерождённых детей кокаинистка топлес. Она так делала многажды, потому и, убивавши своих детей, легко убила и молодого мужика, без всякой жалости к нему, не тормознув случайно или не случайно. Нет у кокаинистки никакого исторического оптимизма и не будет его никогда. Неважно, докажут её преступление следователи из следственного комитета, надзирающие прокуроры и прочие потенциально возможные суды земные… Плевать на её исторический пессимизм, главное, у меня жизнь налаживается с историческим оптимизмом…»

Они ещё долго говорили о жизни и обо всём с Владимиром Прокофьевичем. Нина от психотерапевта вышла окрылённой и вдохновлённой на жизненные трудовые подвиги. «Для начала по почину психотерапевта постараюсь вдохнуть дух исторического оптимизма в усталую души и старые мощи будущей тёщи Петра, бабки Ниночки, Нины Николаевны. Слава богу, в Петра-оптимиста ничего вдыхать не надо. А в бабу Нину, мать Нины и бабку Нины непременно надо вдохнуть живой дух исторического оптимизма. Так в чём же дело, быстрей домой, пока душа бодра и плоть полна живым тёплым материнским молоком».

По дороге домой Нина заскочила в продуктовый магазин и в аптеку, чтобы выполнить заказ матери. Вернулась домой просветлённой и уверенной в себе.

– Ты вся светишься, дочка – с чего бы?

– Историческим оптимизмом наполнилась, сейчас тебе передам его в полной мере…

– Значит, мой заказ по аптеке выполнила полностью?

– Конечно, твоя оптимистичная дочка с некоторых пор надёжней любого социального работника.

– Видеть никого не хочу их, социальных работников, всё на свете путающих с моими аптечными заказами…

– Не бурчи, мам, по пустякам, смотри на жизнь веселей и оптимистичней. Скоро все лекарства тебе будут доставать и оперативно подносит не только дочь, но и зять…

– Даден зять, чтоб не дать, взять…

– Чего с тебя зятю взять, если в тебе с некоторых пор, когда ты Бориса забраковала, и лишилась исторического оптимизма насчёт зятьёв?..

– Против Петра я никогда ничего не имела против, он мне с первого раз приглянулся, сразу поняла, что он наш человек…

16

Именно Владимир Глебович позвонил Александру Николаевичу, а не его троюродный брат Владимир Прокофьевич, и рассказал, что Прокофьичу приходила Нина за психотерапевтической помощью.

– И помог брат Нине, Глебыч?

– В чём-то да, в чём-то… Хрен его знает… Заварили мы, нет, извини, я заварил такую кашу ещё тогда в кафе, когда по шелесту губ на расстоянии определил преступную сущность убийцы топлес Инны…

– Брат рассказал мне, что красотка Инна талантливая кокаинистка, пишущая потрясающие картины маслом, музыку на рояле, песни, стихи под воздействием артистического наркотика…

– А я об этом, Николаич, только догадывался, ничего не зная об этой преступной талантливой красотке, убийце топлес, совестливая душа которой пропитана кокаином, который она вдыхает через ноздри… Душа-то, Психея, подобна летучей бабочке духа, а крылышки у бабочки, образно говоря, пахучи от вдыхаемого кокаина… Соперница у Нины, что надо, опасна, красива, талантлива и порочна одновременно… Брат рассказывал, что талантливая кокаинистка Инна дьявольски богата, меняя знатных элитных любовников, как перчатки, подобно гениальной балерине Майе, только в отличии от Майи, у Инны бывают вспышки совести в кокаиновой душе… Меня больше всего потрясло, что имена Инна и Нина состоят из одних и тех же букв, а ещё у нашей летучей Нины, летавшей на руках, как на крыльях многажды между могилами Брусилова и Лопатина, старая мать и новорожденная дочка тоже носят гордое имя Нина… В нём и форма отрицания Ни, и ипостась бескорыстия – На…

– Понятно, Глебыч. Нине помогал и помог брат. А суженому Нины, которого ты своей волей поставил в пару ей на руки между могил, определил в любовный союз, заставив её летать в паре, должен помочь. Да, Глебыч, именно ты на новом витке их отношений, уже не просто любовных, а супружеских, непременно должен помочь суженому и не ряженому. Просто обязан помочь Петру, как брат помог чем-то Нине, противостоящей Инне, с одним и тем же набором букв в имени…

– Ты так считаешь, Николаич… Только чем могу ему помочь?..

– Да, считаю. Ты же, практически втравил Петра в противостояние с Инной, её подельниками, угнавшими Лексус для гонки смерти. Честно говоря, я был под впечатление того, что устроил тогда на погосте обители, а потом в схватке у моста одного Петра против трёх пьяных здоровенных парней. Даже поговорил с Петром, чтобы убедиться в чём-то, развеять свои сомнения. Я хорошо помню состояние потрясения Петра, его открытость и беззащитность, надежду на то, что у него лично и в отношениях с Ниной всё будет хорошо и светло… А потом этот ирреальный бред с убийством жениха Нины, которого только что в открытом честном бою победил Пётр… Инна сама попросила у психотерапевта помощи… А ты просто сам должен помочь Петру без его совестливой просьбе к тебе…

– Как ты, Николаич, представляешь это, если он не обратится с просьбой о помощи ко мне?

– Так сам предложи ему помощь… – Александр Николаевич только на пару мгновений задумался, но тут же выдал решение с учётом конкретики. – Возьми и позвони ему. Пригласи на прогулку или ещё какие-то варианты придумай – звони… Ребята уже заявление в Загс подали, вот и сделай свой личный подарок к их свадьбе…

Он тяжело дышал в трубку, прикидывая варианты, потом неожиданно и громко рассмеялся:

– Мы и на заметили, как непроизвольно перешли «на ты». Общее дело объединяет коллег. – Немного насмешливо, но с азартным напором произнёс Глебыч. – Значит, нам проблему помощи жениху и будущему супругу надо будет решать вместе, понимаешь: ты да я, да мы с