Призрачный рассвет. Прикоснуться к тебе - Лина Каптейн

— Мне тоже приятно, — ответила я, и мои слова не были ложью. Пока что я не увидела в Андрее ничего отталкивающего.

Однако сейчас мне стоило думать не об этом, а о том, что до начала занятия оставалось десять минут.

— Знаете, мне нужно спешить, пойду на пару, — сказала я, пытаясь свернуть разговор.

— И не расскажешь, как все прошло? — поинтересовался Сашка.

— Что прошло? — переспросила я.

— Допрос.

Я покосилась на Андрея, но брат перехватил мой взгляд и успокаивающим тоном произнес:

— Расслабься, он свой. Ему можно знать.

— Там был мой лектор, — призналась я после небольшой паузы. Несмотря на заверения Сашки, обсуждать такие вещи в присутствии постороннего казалось мне странным.

— Где? — не понял Сашка.

— На опознании.

— Ничего себе! И кого же ты видела?

— Ты его не знаешь, мы же на разных факультетах.

— Ну а вдруг знаю? Скажи!

— Владимир Сергеевич Коновалов.

— Кто? — На лбу у Сашки образовалась морщинка. Кажется, мой ответ ввел его в ступор.

Я повторила имя преподавателя, отчего брат нахмурился еще больше, а Андрей опустил голову.

— Быть того не может! — Сашка уставился на меня круглыми глазами.

— Он ведет у вас тоже?! — пришла моя очередь удивляться.

Парни переглянулись, будто решая, рассказывать ли мне известный им секрет.

— Да, читает философию у нас и на экономическом, — пояснил брат, когда снова обрел дар речи. — Мелкая, может, тебе показалось, а?

— Не показалось. Это точно был он.

— Поверить не могу, что Коршун тут замешан!

Я вспомнила, как одна из моих однокурсниц называла Коновалова точно так же.

— Если теперь у вас вместо него будет другой препод, считай, что тебе повезло, — продолжил Сашка.

— Почему? — не поняла я.

— Потому что Коршун постоянно валит на зачете.

— И многих он завалил?

— Человек пятнадцать из пятидесяти на нашем потоке, — Сашка почесал затылок. — Еще двадцать на курсе Андрея… Пересдавали потом с комиссией.

Пока я слушала, как он перечислял отстающих, мои брови поднимались выше и выше. Оказывается, Владимир Сергеевич Коновалов наводил ужас не только на будущих психологов, а чуть ли не на весь университет! Я очень сочувствовала студентам, у которых он не принял экзамен, но решительно не понимала, почему именно этот человек оказался главным подозреваемым в аварии. Могло ли подобное быть роковым стечением обстоятельств?

Однако кое-что мне стало ясно. Кирилл узнал зеленую машину на фото, которое я сделала после аварии, потому что наверняка часто видел ее возле нашего вуза.

Длинную тираду Сашки прервал звук сообщения, пришедшего на мой телефон. Вытащив его из кармана, я обнаружила, что писала староста:

«Астафьева, ты где? Все-таки не придешь?»

— Вы меня извините, но мне пора, — сказала я ребятам и быстрым шагом направилась в сторону аудитории.

— Ага, шевели ногами! — бросил мне в спину Сашка.

Все-таки мой брат был неисправим.

На английский я все-таки успела и честно работала на занятии, пытаясь отвлечься от мыслей, которые принес сегодняшний сумасшедший день. Хотя и вчерашний, и позавчерашний были не лучше, я еще не успела привыкнуть к невероятному темпу, который набрала жизнь. Она неслась то вверх, то вниз, будто вагонетка на американских горках, только я совсем не испытывала веселья, как и те, кто вместе со мной ехал по этим рельсам судьбы. В том числе Егор.

Интересно, чем он сейчас занимался?

Со вчерашнего дня призрак больше не приходил. Он сказал, что хочет все обдумать, и пропал. Исчез без следа, как туман в лучах восходящего солнца. А я продолжала гадать, не являлись ли наши разговоры плодом моего воображения. Хотя Егор и предоставил эскиз тату в качестве доказательства, сейчас стало казаться, что произошедшее мне просто приснилось.

Но даже если на секунду поверить в невозможное и представить, что мы общались на самом деле, Егору в любом случае нужна была только информация. Он узнал, что хотел, но не стал посвящать меня в свои планы. Действительно, зачем обсуждать их со мной? Я вряд ли занимала важное место в его жизни.

От этих мыслей сердце кольнуло, будто в него вставили острую спицу, и я склонилась над партой, сжав рукой футболку.

— Эй, что с тобой? — спросил длинноволосый парень, оказавшийся сегодня моим соседом. Стыдно, но я до сих пор так и не запомнила его имя.

— Все нормально. — Я подняла голову и попыталась изобразить улыбку.

— Точно?

— Да, все хорошо.

Поверив моим словам, он не стал больше расспрашивать, а я выпрямилась, стараясь дышать глубже, чтобы невралгия снова меня не настигла. И постаралась отогнать мысли, которые причиняли лишь боль.

Когда пара подошла к концу, я собрала вещи и, выйдя из университета на улицу, подняла глаза к небу. Его от края до края затянули чернильные тучи, готовые пролиться дождем. Прогноз погоды не предвещал грозы, поэтому зонт я оставила дома. Но сейчас от теплого утра не осталось и следа. Злой северный ветер срывал с деревьев листья, еще не успевшие пожелтеть, свистел над головой и трепал подол моей легкой юбки.

Впрочем, не я ли сама пару дней назад мечтала о ливне? Не я ли хотела вместо слепящего солнца увидеть такую же бурю, что разыгралась в моей душе? Небесная канцелярия исполнила желание, и теперь я не имела права жаловаться.

Застегнув джинсовую куртку на все пуговицы, я быстрым шагом направилась к автобусной остановке. Макушки кленов угрожающе качались над моей головой и скрипели так, будто ветер причинял им физическую боль. А примерно на полдороги на плечо упала крупная капля. За ней — еще и еще одна. Возвращаться в университет было слишком поздно, и я перешла на спринт, подняв сумку над головой.

Сквозь пелену дождя проступил желтый бок автобуса. Он причалил к остановке и, как ковчег, открыл свои двери для всех желающих спастись от потопа.

Я бросилась к автобусу со всех ног, но когда оставалось преодолеть последние метры, водитель захлопнул дверь. Да еще и окатил грязью из лужи!

— Вот же! — вырвалось у меня.

С сожалением оглядев свою юбку, которая вся оказалась в коричневых разводах и прилипла к ногам, я уныло поплелась к остановке. Нужные автобусы ходили не так