Нацистская Германия против Советского Союза: планирование войны - Коллектив авторов

позволяющую мобилизовать все ее возможности для решения приоритетных военных задач, принимать важнейшие решения в сжатые сроки, добиваться их неукоснительного исполнения. По мнению Л. А. Безыменского, «центром этих идей был призыв к объединению военного и политического руководства в одних руках. Для Э. Людендорфа, в отличие от К. Клаузевица, не война была продолжением политики иными средствами, а политика являлась лишь продолжением войны. Германия, считал он, проиграла войну 1914–1918 гг. только потому, что не смогла обеспечить единство между «полководцами» и «политиками».

Во главе той Германии, которая будет вести новую войну, должен стоять «полководец». Он, и только он, «устанавливает задачи политики, которые она должна выполнить на службе военного руководства». Полководец-диктатор должен «вести войну по идеям, которые разрабатывает сам»[153].

Г. фон Сект в целом разделял этот подход. По его мнению, «для полководца недостаточно быть хорошим солдатом. Он должен разбираться в делах внутренней и внешней политики». Обращаясь к урокам Первой мировой войны, он пришел к выводу: причиной краха Германии было отсутствие единства между политическим и военным руководством. Чтобы не допустить повторения этого, необходимо объединить в одних руках функции всего руководства, что «даст победу в войне»[154]. Эта идея была не нова. Еще Г. Мольтке-старший утверждал, что «…сфера вмешательства политики в стратегию должна быть ограничена определенными рамками: «политика используется войной для достижения своих целей и имеет решающее влияние на ее начало и конец»[155]. В ход операций ей вмешиваться непозволительно.

4. Особенности военно-стратегических планов Третьего рейха

Пришедшему к власти в 1933 г. А. Гитлеру пришелся по душе тезис Секта – Людендорфа о необходимости сосредоточения всей власти в одних руках как важнейшей предпосылки достижения победы в войне, так же как и их взгляды на строительство высокоманевренной, технически оснащенной армии. Формирование вооруженных сил, ударной группой которых должны были стать танковые и механизированные войска, предназначенные для того, чтобы в тесном взаимодействии с авиацией осуществить «молниеносную» войну, было резко ускорено.

Ставка на блицкриг, сделанная новым политическим руководством, была обусловлена тем, что проблемы, с которыми столкнулась нацистская Германия, намеревавшаяся в максимально возможной степени реализовать политику расширения «жизненного пространства», оказались во многом схожими с теми, что стояли перед кайзеровской Германией. Главные из них – угроза ведения изнурительной войны на два фронта, неготовность страны, из-за ресурсного дефицита, к длительной войне и связанная с этим необходимость быстрейшего овладения ресурсным потенциалом побежденных стран для продолжения борьбы. Последняя идея была не нова. Еще А. фон Шлиффен, планируя вторжение в нейтральную Бельгию, руководствовался, в частности, намерением получить солидную военную компенсацию от бельгийских властей, после того как будет захвачен Брюссель[156]. Однако нацистским режимом этому аспекту планируемой войны придавалось особое значение. Гитлер заявлял в ближнем круге: «Сегодня мы боремся за нефть, каучук, руду и т. д. Без вторжения в чужие государства или захвата чужой собственности этого невозможно достигнуть…»[157]

Впервые в концептуальном изложении цели германской экспансии были оглашены Гитлером на совещании в имперской канцелярии, состоявшемся 5 ноября 1937 г., на котором присутствовало высшее военное руководство страны[158]. Формальным поводом для созыва совещания стали претензии адмирала Э. Редера относительно недополучения стали и иных видов продукции, что ставило программу строительства германского военно-морского флота под угрозу срыва. А. Гитлер воспользовался ситуацией для изложения своей оценки экономического положения страны и внешнеполитической ситуации в целом, заявив, что в случае его смерти, итоги конференции необходимо рассматривать как «политическое завещание»[159].

Необходимость перехода к политике завоеваний, заявил А. Гитлер, обусловлена тем, что режим экономической автаркии невозможен для Германии, поскольку не позволяет обеспечить ее достаточным количеством сырья и продовольствия. В «эпоху хозяйственных империй», утверждал А. Гитлер, «захват большого жизненного пространства» является единственным спасением. Поэтому «добиться решения германского вопроса можно только путем насилия, что всегда связано с риском[160]. Гитлером на совещании фактически была дана установка на подготовку Германии к войне[161]. Для расширения экономического потенциала Германии Гитлер планировал провести в Европе ряд «малых» войн. В повестку дня был поставлен вопрос о соответствующем военно-стратегическом планировании. В качестве первых объектов экспансии были названы Австрия и Чехословакия[162].

Сроки полномасштабной войны с Англией и Францией были отнесены к периоду не позже 1941–1944/45 гг., поскольку, по мнению А. Гитлера, осталось всего лишь пять или шесть лет до того, как «два антагониста, вдохновленных ненавистью» (Великобритания и Франция), сократят разрыв с Германией в уровне вооружений[163].

По итогам совещания 1937 г. трое его участников (В. Бломберг, В. Фрич и К. Нейрат), считая, что Германия не готова к войне на континенте, сочли предложенную Гитлером стратегическую концепцию чрезмерно рискованной. По их мнению, любая германская агрессия в Восточной Европе неизбежно приведет к войне с Францией из-за вовлеченности последней в систему оборонительных союзов, в случае же франко-германской войны неизбежно последует вмешательство Великобритании, что приведет к резкому изменению соотношения сил на континенте не в пользу Германии[164]. До завершения перевооружения вермахта они предлагали воздержаться от стратегии «малых» войн. Их мнение не оказало влияния на военные планы Гитлера.

Последний рассчитывал достичь поставленных целей, используя не только военный потенциал, но и весь арсенал политико-дипломатических средств. Балансируя на противоречиях между ведущими европейскими державами, манипулируя их стремлением канализировать германскую агрессию на Восток, он рассчитывал, в духе Э. фон Людендорфа, не допустить образования антигерманской коалиции, то есть избежать той критической ситуации, в которой оказалась Германия в период Первой мировой войны. Определенное время ему удавалось добиваться этого, что позволило достичь впечатляющих успехов в проведении завоевательной политики на европейском континенте. Однако те же роковые вопросы, которые стояли перед кайзеровским руководством, продолжали довлеть и над ним.

После аншлюса Австрии (1938) и захвата Чехословакии (1939) вопрос о том, где наносить первый удар в надвигающейся «большой» войне – на Западе или на Востоке, гитлеровское руководство было вынуждено решать примерно так же, как и кайзеровский Генеральный штаб. После оценки возможных для Германии последствий гитлеровские генштабисты пришли к выводу, что единственно правильным решением в сложившейся ситуации является первоначальный разгром Франции, а затем Советского Союза. Это решение было принято, несмотря на то что в программе завоевательной стратегии Германии («личной» войне Гитлера), изложенной в книге «Майн кампф», главным объектом экспансионистских устремлений Германии был назван Советский Союз[165]. Уничтожение социалистического государства и овладение его огромным ресурсным потенциалом рассматривалось не только в качестве императивного условия для закрепления господства Германии в Европе, но и с целью