Тайная история отечественной внешней разведки - Александр Иванович Колпакиди

была в основном помогать Херрнштадту, но вскоре в Разведупре стали думать и о ее самостоятельной роли, по достоинству оценив острый ум и аналитические способности молодой девушки. Бронин был о работе Ильзе очень высокого мнения и сообщил в Москву в ноябре 1932 года: «Арним» на работе доказал свою преданность делу… Все данные говорят о том, что при соответствующем политическом влиянии с нашей стороны из нее со временем выйдет хороший работник»251.

В 1932 году Ильзе могла перейти на работу в немецкую военную разведку – абвер-, но в центре решили не рисковать: кандидаты на службу в абвере обычно проходили очень серьезную проверку и «Арнима» могли «засветить».

После эмиграции Вольфа Ильзе в 1933 году лишилась своего главного источника сведений. Херрнштадт в 1931 году был направлен на журналистскую работу в Прагу, затем в Варшаву, а в июне-сентябре 1933 года работал корреспондентом в Москве, где кураторы из РУ ГШ РККА рекомендовали ему писать побольше статей антисоветского содержания, чтобы заслужить доверие пришедших к власти в Берлине нацистов.

30 сентября 1933 года Херрнштадта и еще двух немецких корреспондентов выслали из Москвы после того, как журналистам «Правды» и «Известий» отказали в праве на освещение процесса в Лейпциге, где за поджог рейхстага судили лидера болгарских коммунистов Георгия Димитрова. «Высылка» из Москвы создала Херрнштадту как «жертве большевистского произвола» положительное реноме у нацистов.

Херрнштадт вернулся в Варшаву, где работал корреспондентом нескольких немецких газет.

Между тем в июне 1933 года куратор «Арнима» «Абрам» был направлен Центром новым резидентом в Шанхай. Прежний тамошний резидент Разведупра Рихард Зорге (тоже работавший как немецкий журналист) должен был выехать в Токио и создать там самостоятельную нелегальную резидентуру РУ ГШ РККА.

Резидентом ГРУ в Берлине стал уже упоминавшийся выше Оскар Стигга252.

В марте 1933 года во время «стихийных» репрессий против компартии (КПГ обвинили в поджоге рейхстага) штурмовики из СА арестовали брата Ильзе Курта и зверски избили его, сломав челюсть. Три месяца он пролежал в больнице.

Компрометирующих данных на саму Ильзе у гестапо не было, и она после бегства Вольфа переехала в Бреслау, где работала в газете «Бреслауэр Нойесте Нахрихтен». Чтобы «понравиться» нацистам Ильзе начинает писать статьи о «бесправном» положении немцев в странах Восточной Европы.

По заданию Стигги Ильзе (которая в это время часто болеет) посещает в качестве курьера различные европейские страны (Австрию, Швейцарию, Францию, Италию, Польшу, Румынию, Чехословакию)253. Она пытается устроиться корреспондентом немецких газет в Бухаресте, но безуспешно – ее не берут без журналистского образования.

Работа на Стиггу обернулась для Штебе публичным скандалом. Во время одной из поездок в Чехословакию в сентябре 1935 года тамошняя газета «Лидове листы» опубликовала заметку «Красивая дама из Берлина – сообщница гестаповского агента Бертольда». В заметке говорилась, что красивая молодая немка Ильзе Штебе была замечена в обществе арестованного в Чехословакии опасного агента гестапо Бертольда. Газеты писали, что Штебе слишком часто приезжает в Чехословакию да еще «случайно» посещает те места, где живут немецкие эмигранты-антифашисты.

Германское посольство в Праге направило заметку в МИД Германии для передачи гестапо.

Дело было в том, что после прихода нацистов к власти в Чехословакии обосновалось много немецких антифашистов (например, все руководство Социал-демократической партии Германии, СДПГ). Местные и немецие антифашисты внимательно следили за всеми приезжими из «рейха» и жертвой их бдительности и стала Ильзе. 9 ноября 1935 года «Лидовы листы» извинились перед Штебе, и весь скандал вокруг «связи с гестапо» лишь пошел ей на пользу в Берлине.

Но в Разведупре решили пока не использовать Ильзе в Германии и отправили ее в Вену. Поездки в Чехословакию (во время которых она иногда встречалась и с Херрнштадтом) прекратились.

В июле 1936 года во время летних Олимпийских игр в Берлине Ильзе познакомилась с богатым швейцарцем, главным редактором газеты «Тургауэр Цайтунг» Рудольфом Хубером, который был старше ее на 12 лет. Они начали встречаться. Хубер был очарован умной и красивой женщиной и предложил ей руку и сердце. Ильзе могла принять предложение и уехать в спокойную, сытую нейтральную Швейцарию, но она решила продолжить борьбу. Хубер считал, что они помолвлены. В 1938 году он серьезно заболел (тяжелое расстройство почек, вызывавшее периодическую потерю речи) и Ильзе навещала его в Швейцарии. 7 января 1940 года он скончался на руках у своей любимой женщины. Позднее Ильзе вспоминала, что последние мысли и слова Рудольфа принадлежали ей.

Хубер завещал Ильзе практически все свое имущество в Швейцарии: издательский дом, квартиру и дом на озере. Он писал в завещании, что с радостью назвал бы Ильзе своей женой, но что их отношения были «безупречны и чисты»254. Чтобы не допустить принятия Ильзе наследства, сестры Хубера написали на нее анонимку в полицию, обвинив в шпионаже в пользу Польши. Издательский дом Ильзе сразу же продала обратно семье Хубера, загородный дом был в кадастре переписан на ее имя.

После завещания Хубера Ильзе могла безбедно прожить всю жизнь в полной безопасности. Но она опять выбрала борьбу, ставкой в которой была ее жизнь.

В ноябре 1935 года Центр направляет Ильзе в Варшаву (которую поляки гордо называли «Париж Востока») на помощь Херрнштадту. Несмотря на любовь друг к другу, Херрнштадт и Ильзе живут в разных квартирах и не могут заключить брак – еврею Херрнштадту по нацистским «нюрнбергским законам» 1935 года запрещена женитьба на «арийке». Министерство пропаганды Геббельса потребовало увольнения всех журналистов-евреев, но посол Германии в Польше фон Мольтке (как многие немецкие аристократы недолюбливавший «выскочек-нацистов») ценил Херрнштадта и спускал на тормозах указания из Берлина. Однако в марте 1936 года «Берлинер Тагеблатт» все же вынуждена была уволить Херрнштадта.

Ильзе, в том числе и для получения средств к существованию для себя и Рудольфа, начинает писать для нескольких швейцарских газет. Пресс-атташе германского посольства в Варшаве просил Берлин официально разрешить талантливой женщине работать в качестве корреспондента немецких изданий. Но министерство пропаганды Геббельса отказывало и наоборот предписало установить наблюдение за Штебе, так как она пишет для запрещенных в «рейхе» швейцарских газет.

Но Ильзе переходит в контрнаступление и в феврале 1938 года просит известного нациста Эвальда Кульшевски, представителя Германского союза прессы255 в Варшаве помочь ей по материальным соображениям перейти на работу в немецкую газету, ибо она вынуждена писать для швейцарцев просто, чтобы заработать себе на жизнь. Когда немецкая газета «Франкфуртер Генеральанцайгер» стала подыскивать корреспондента в Варшаве, и посольство и местная организация НСДАП рекомендовали Штебе. Причем парторганизация нацистов даже похвалила Штебе за работу на швейцарские «немецкоговорящие газеты»: она, мол, распространяет через них