Мотивация человека - Дэвид Макклелланд

испытуемые-мужчины рассматривали фотографии обнаженных женщин и одновременно смотрели на женские туфли. После нескольких попыток обусловливания туфли приобретали способность вызывать сексуальное возбуждение. Таким образом, в результате научения люди того же или противоположного пола могут начать ассоциироваться с сексуальным возбуждением. Неизвестно, действительно ли это приводит к гомосексуальным наклонностям, поскольку для большинства мальчиков в детстве характерны некоторые элементы гомосексуальной активности, однако вырастают они в гетеросексуалов.

Сторм (Storms, 1981) обобщает результаты ряда исследований, свидетельствующих в пользу гипотезы о том, что мужские гомосексуальные наклонности формируются в раннем пубертате, когда происходят изменения в выработке половых гормонов. В возрасте от 8 до 13 лет мальчики играют преимущественно с мальчиками, т. е. формируют гомосоциальные группы. Если в этот период происходит формирование полового влечения, утверждает Сторм, то, согласно теории научения, вероятность возникновения привязанности к мальчикам должна быть выше, чем после 13 лет, когда все более характерным становится гетеросексуальное общение. В подтверждение этой гипотезы Стормс приводит данные, согласно которым 60–80 % мужчин-гомосексуалистов указывают на переживание сексуального возбуждения и наличие сексуальных контактов в возрасте до 13 лет по сравнению с 20–30 % среди гетеросексуальных мужчин. То обстоятельство, что женщинам гомосексуальность свойственна в меньшей мере (Rosen, 1974), свидетельствует в пользу этого утверждения, поскольку обычно женщины достигают сексуальной зрелости (на которую указывает переживание оргазма) позже, когда круг их общения уже не ограничивается девочками.

Чем в конечном счете ни объяснялось бы гомосексуальное предпочтение, научение должно быть весьма специфичным и необратимым. Энергичные попытки разрушить условные связи и снизить возбуждающую силу гомосексуальных стимулов в большинстве своем не приводят к смене гомосексуальной ориентации на гетеросексуальную (см. Birk, Huddleston, Miller & Cohler, 1971), хотя сочетание гомосексуальных стимулов с ударами электрического тока уменьшает их предпочтительность.

Измерение сексуального мотива на материале воображения

Был проведен ряд исследований, в которых оценивалось влияние актуализации сексуального мотива на возникающие у испытуемых образы. Было показано, что сексуальное возбуждение влияет на фантазии, но не напрямую. Просмотр молодыми мужчинами слайдов с изображениями обнаженных женщин или записи с выступлением привлекательной фолк-певицы уменьшало количество явных сексуальных образов в их рассказах (Clark, 1955; Kalin, 1972). Когда же молодые люди подвергались аналогичной эротической стимуляции в непринужденной ситуации вечеринки с употреблением алкоголя, количество сексуальных образов значительно возрастало. Это свидетельствует о том, что в нормальных условиях тестирования сексуальные мысли возникали, но подавлялись.

В другом исследовании (Mussen & Scodel, 1955) было обнаружено, что просмотр слайдов с изображениями обнаженных женщин приводит к увеличению количества сексуальных образов, когда в качестве экспериментатора выступает «привлекательный студент, ведущий себя непринужденно и либерально», а не строгий профессор в возрасте за шестьдесят. Однако в ряде исследований было показано, что сексуальное возбуждение увеличивает количество неявных, символических сексуальных образов и в менее непринужденной обстановке тестирования (см. рис. 1.4 и табл. 5.2). Противоречивость этих результатов затруднила разработку системы оценки потребности в сексе, которая бы позволила измерить индивидуальные различия в силе сексуального мотива.

Система Мея для оценки половых различий в паттернах воображения

Однако Роберту Мею (Robert May, 1980) все же удалось разработать систему оценки, которая отвечает возникшему требованию, хотя сам автор этого не утверждает. Мей заметил, что мужчины и женщины придумывают разные рассказы к картинке, на которой изображены гимнаст и гимнастка, исполняющие акробатический номер на трапеции (McClelland, 1963). Вот типичный мужской рассказ:

На картинке изображены мужчина и женщина, между которыми существуют напряженные, близкие отношения. Поэтому они помещены в центр луча света, а все остальное – в тени. Эта картинка иллюстрирует кульминацию их отношений, когда они стали понимать друг друга. Оба погружены в мысли о своем союзе. Они полностью погружены друг в друга. С такой высоты можно только упасть (МсClelland, 1963).

Обратите внимание на то, что за кульминацией отношений (которую Мей назвал подъемом) следует падение (в терминологии Мея – спад). В рассказах же женщин последовательность подъема и спада обычно обратная, что иллюстрирует следующий пример:

Мери учится перескакивать с одной трапеции на другую. Она вот-вот прыгнет, а ее учителю, старому мистеру Пикену, внезапно станет плохо, и она спасет его от падения. Потом он станет ее наставником и сделает ее цирковой звездой (McClelland, 1963).

В рассказах мужчин за подъемом следует спад, а у женщин – за падением следует подъем. В своей системе оценки Мей прежде все определяет центральный сюжетный ход, «поворотную точку в повествовании» (May, 1980). Слова и фразы (элементы) оцениваются по категории спада (С), если относятся к физическому напряжению, физическому дискомфорту, травме или причиненному вреду, усилию или стремлению, падению, неудаче и другим неприятным чувствам и событиям. Элементы оцениваются по категории подъема (П), если они относятся к физическому удовлетворению, достижению, подъему, полету, успеху и другим позитивным событиям. «Арифметическая оценка элементов осуществляется в соответствии с их положением до или после центрального сюжетного события так, что рассказ, в котором спад переходит в подъем, получает положительный балл (+1), а рассказ, в котором подъем переходит в спад, – отрицательный (–1)» (May, 1980). Таким образом, человек может получить очень высокий положительный показатель, свидетельствующий о том, что его рассказы чаще соответствуют схеме С – П, т. е. женской схеме, или очень высокий отрицательный показатель, свидетельствующий о том, что его рассказы чаще соответствуют схеме П – С, т. е. мужской схеме. В ряде исследований были получены подтверждения того, что даже в существенно различающихся выборках рассказы мужчин в среднем получают отрицательные показатели (свидетельствующие о преобладании последовательности П – С), а рассказы женщин – положительные (свидетельствующие о преобладании последовательности С – П), причем статистическая значимость этих различий весьма высока (May, 1980).

Более того, это тематическое несовпадение полоролевых стилей не ограничивается нашим временем или нашей культурой. Оно обнаруживается в фольклоре и мифологии других времен и культур. Генри Мюррей (Murray, 1955) назвал последовательность П – С комплексом Икара, проводя аналогию с древнегреческим мифом о юноше, попытавшемся долететь до солнца на крыльях из скрепленных воском перьев и упавшем в море, когда воск растаял от солнечного жара. Макклелланд (McClelland, 1963) назвал последовательность С – П комплексом Персефоны, проводя аналогию с древнегреческим мифом о девушке, которую похитил Гадес, властитель преисподней, и держал ее в подземелье, пока ее мать, Деметра, не упросила Зевса заставить своего брата Гадеса отпустить ее. Пока Персефона была в заточении под землей, земля находилась в опустошении, однако после ее возвращения все вернулось к жизни. Наступила весна, и цветы вновь зацвели, а животные снова стали резвиться, что служит наглядной иллюстрацией указанной темы (McClelland, 1975).

В одном из