Мотивация человека - Дэвид Макклелланд

2.4), когда особое удовольствие приносит аккумулирование экскрементов и игра с ними. Согласно некоторым последователям Фрейда, именно такие люди, имеющие особую мотивацию к накопительству, и становятся капиталистами.

Другие теоретики обратили внимание на иные типы мотивации цивилизованной деятельности, которые проистекают из раскрытия сексуальных и агрессивных инстинктов внутри семьи. Например, Н. О. Браун утверждал, что фундаментальным мотивом создания цивилизации является страх смерти, страх индивида перед собственной смертностью (Brown, 1959). Социальные институты становятся способом защиты людей от мыслей о смерти или гарантируют им бессмертие. Д. Бакан полагал, что фундаментальные мотивы мужчин и женщин различны: мужчины активны, они стремятся к доминированию и контролю (Bakan, 1966). Женщины, напротив, ищут общения или взаимосвязанности, которые позволяют им успешно воспитывать детей.

Основная мотивационная структура и культура

Однако каким образом подобные базовые мотивации могут быть ответственными за различия в развитии культур? В середине ХХ в. антрополог Ральф Линтон и психоаналитик Абрам Кардинер утверждали, что конкретные социальные или экономические условия могут благоприятствовать формированию личностей определенного типа (склада), которые, в свою очередь, и создадут культуру особого рода (Linton, 1945; Kardiner, 1945).

Подходы к воспитанию детей не только разные в разных культурах, но и в одной и той же культуре весьма различны на разных исторических этапах. Логичным представляется предположение, что какое-то общество могло таким образом воспитывать в детях исключительный интерес, например к туалетам, что в нем было больше людей, которые и во взрослом состоянии продолжали интересоваться чрезмерным накоплением товарных запасов и предположительно поэтому – капиталистическим предпринимательством как способом удовлетворения этой своей потребности.

Известно немало описаний конкретных обществ (см., например, Erikson, 1950/ 1963), которые показывают, что тип мотивации взрослых, характеризующий данное общество, судя по всему, действительно отражает то, как были воспитаны дети. Кардинер, изучавший население Алора[9], острова в Португальской Восточной Индии, пришел к выводу, что взрослые мужчины прежде всего потому производят впечатление людей подозрительных и недоверчивых, что в первый месяц жизни матери нерегулярно кормили их: чтобы выжить, матерям приходилось ежедневно уходить из дома и работать на земле, которая принадлежала семье (Kardiner, 1945). Экономические условия (ежедневная работа матери вне дома) создали такой подход к взращиванию младенцев (их часто оставляли одних), который сформировал тип личности (подозрительный и недоверчивый), что затруднило жителям острова Алор сотрудничество и создание процветающей экономики.

Вольфенштейн и Лейтес, проанализировав семейные отношения в ряде американских фильмов, созданных в 40-е гг. ХХ в., пришли к выводу о существовании необычной вариации классического описания треугольника сын – мать – отец (Wolfenstein & Leites, 1950). В этих фильмах отец или более пожилой мужчина обычно представал как неумелый и беспомощный человек либо как неэффективный и коррумпированный шериф, неспособный поддерживать порядок во вверенном ему городе, либо как невежественный субъект, возможно иммигрант, не понимающий, что происходит вокруг него. Таким образом, герой фильма, или сын, как правило, должен был брать «бразды правления» в свои руки и налаживать жизнь. Женщина, привлекавшая героя, вначале нередко казалась «порочной», но в дальнейшем оказывалось, что она благотворно действовала на героя и, будучи, например, певицей в ночном клубе, выступала в качестве его друга. Таким образом, у американского сына эдипов комплекс был не столь ярко выражен: во-первых, потому что его отец был слишком никчемным, чтобы его можно было ненавидеть, а во-вторых, потому что он испытывал сексуальное влечение к плохой женщине (совершенно не похожей на его мать), хотя на самом деле в душе она была такая же, как его мать.

Не требуется большого воображения, чтобы в этих же самых терминах объяснить участие мужчин – студентов в бунтах 60-х гг. ХХ в. Молодые люди демонстрировали характерное для США неуважение к авторитетам (отцам, полицейским и администрации колледжей), которых они считали неумелыми и неэффективными и у которых им следовало отобрать властные полномочия, чтобы общество могло совершенствоваться. Точно так же молодые мужчины, судя по всему, проводили время в оргиях и сборищах с плохими женщинами, с которыми их связывали секс и наркотики, однако впоследствии оказывалось, что эти плохие женщины – вполне добропорядочные особы из соседнего дома. Разумеется, чтобы понять, почему американская версия эдипова комплекса привела к студенческой апатии в 1950-е гг. и к студенческим волнениям – в 1960-е, потребуются дополнительные объяснения, но эти исследования позволяют утверждать, что начало столь активному недоверию к власти в США положено в американских семьях успешными бунтами сыновей против своих отцов.

Вскоре после окончания Второй мировой войны группа ученых широко использовала этот подход, пытаясь найти мотивацию, лежащую в основе возникновения германского нацизма вообще и гонения на евреев в частности (Adorno, Frenkel-Brunswik, Levinson & Sanford, 1950). Они нашли ее в синдроме авторитарной личности (authoritarian personality syndrome), который характеризуется «господством – субординацией, уважением к вышестоящим, чувствительностью к отношениям с властью, потребностью воспринимать мир в чрезвычайно структурированном (упорядоченном) виде, избыточным использованием стереотипов и приверженностью ценностям, принятым в окружении данной личности» (Greenstein, 1969). Тщательно изучив описания исключительно авторитарных и неавторитарных людей, они подчеркнули важность детского опыта в семье для формирования и развития именно этих черт: «Рассматривая ситуацию в детстве, мы нашли сообщения о тенденции со стороны родителей к жесткой дисциплине в сочетании с любовью, которую скорее можно назвать „обусловленной“, нежели „безусловной“, т. е. она зависит от одобряемого поведения ребенка. С этим связана тенденция… к базовым [семейным] отношениям на основе весьма четко определенных ролей доминирования и подчинения… В ребенке, вынужденном внешне подчиняться родительской власти, накапливаются враждебность и агрессивность, которые легко направляются в определенное русло. Вытеснение (замещение) подавленного антагонизма по отношению к авторитету (власти) может быть одним из источников и, возможно, основным источником антагонизма по отношению к аутгруппам (к представителям других групп, к чужакам)» (Adorono et al., 1950).

Иными словами, нередко дети, воспитанные в условиях жесткой дисциплины, будучи отвергнуты своими родителями, направляют свою враждебность не на своих уважаемых родителей, а на представителей других групп, например на евреев или другие меньшинства. Считается, что в немецких семьях дети чаще всего воспитывались именно так, и поэтому у них сформировались мотивационные характеристики синдрома авторитарной личности, что, в свою очередь, стало причиной возникновения германского нацизма.

Критика мотивационного анализа исторических событий

Многие критиковали подобный мотивационный анализ коллективных феноменов. Критики отстаивали – и порой весьма убедительно – свое мнение о том, что приписывание психологических мотивов историческим или социальным событиям в худшем случае абсурдно, а в лучшем – необязательно и порочно. Иногда мотивационный анализ социальных характеристик действительно оказывается порочным. Рассуждение строится следующим образом. Для выживания обществу нужны личности