Несломленный. Находим силы, падая в бездну. Практики исцеления для тех, кто пережил психологическую травму - Мэри-Кэтрин Макдональд

Ознакомительный фрагментво Вьетнаме исследователи вновь уделили большое внимание послевоенным травмам у ветеранов. (После каждой войны, начиная с Первой мировой, травму начинали усиленно изучать.) Во-вторых, в 1970–1990-х гг. стали больше изучать сексуализированное насилие, сексуальные домогательства и домашнее насилие. Клинические психологи, наконец, осознали, что травматические переживания не связаны с гендерными признаками и могут сказываться на психике кого угодно. Другими словами, эта совокупность симптомов может проявляться не только у женщин и солдат. И, наконец, в 1980 г. в третье издание[9] Диагностического и статистического руководства по психическим расстройствам добавили термин посттравматический стресс (ПТС).

В начале 1990-х гг., когда ряд исследований показал, что психотерапевты внедряют ложные травмирующие воспоминания в сознание клиентов, этот этап подошел к концу. Тень недоверия, накрывшая из-за этого всю сферу исследований травмы, оказалась столь темна, что в 2009 году, когда я выбрала травму темой своей докторской диссертации, профессора рекомендовали мне отказаться от изучения научно опровергнутой теории.

Повторяющийся паттерн

На каждом из этих четырех этапов наблюдаются колебания: травму начинают исследовать, изучение идет интенсивно, совершаются новые открытия, а затем от этой темы резко отказываются. Многие важные фигуры в истории изучения травмы наблюдали эту картину и выражали свое сожаление по этому поводу. Абрам Кардинер и Герберт Шпигель, передовые ученые в сфере травмы после Второй мировой войны, сетовали на то, что травма «не изучается непрерывно, <…> а лишь периодически, и попытки ее изучения нельзя назвать очень усердными».[10] Джудит Герман, феминистка и теоретик травмы, называет перерывы в изучении травмы «эпизодической амнезией».[11] Ветеран и военный журналист Дэвид Моррис описывает мир исследования травмы как «удивительно хаотичный», словно «площадь с игровыми автоматами на ярмарке, <…> где разные группы лишь иногда пересекаются, не говоря уже о слаженной работе».[12]

Дело не в том, что тема травмы теряет популярность или к ней ослабевает интерес, и не в том, что в те или иные периоды люди с ней не сталкиваются, а в том, что, по словам Герман, «эта тема вызывает споры столь напряженные, что периодически предается анафеме»[13]. Слово анафема в древнегреческом языке первоначально обозначало принесение жертвы богам, как бы «разлучение» с этой жертвой, а позднее – отлучение от церкви, изгнание, проклятие. В какой-то момент самим ученым, по-видимому, хочется откреститься от этой темы, которая, подобно самой травме, превращается в разрушительную силу и начинает угрожать нашему пониманию себя, общества и того, как человек воспринимает окружающий мир. Мы обращаемся к изучению травмы лишь до того момента, пока не упремся в необходимость что-то делать с нелицеприятными сторонами самих себя и мира, который мы сами создали, и сразу отворачиваемся. И каждый раз, когда мы бросаем изучение травмирующих переживаний, то отправляем пострадавших от них в сумасшедший дом – в буквальном или фигуральном смысле, или в обоих сразу.

Что мы имеем на сегодняшний день

Я бы сказала, что в настоящий момент мы переживаем пятый ключевой этап в изучении травмы. Появление технологии сканирования мозга, которая позволяет увидеть, как кровь приливает к различным структурам мозга при воздействии разных стимулов, уже не позволяет нам игнорировать тот факт, что сильные переживания отражаются на нервной системе. Кроме того, целый ряд событий – политические конфликты, пандемия коронавируса и заметно более частые обсуждения психических заболеваний в общественном пространстве – снова вывел тему травмы на передний план нашего коллективного сознания. Сейчас о травме говорят гораздо чаще, чем раньше. И это хорошо по многим причинам. Благодаря этому мы начинаем понимать, что травма действительно существует, что эта тема серьезна, а значит, люди, нуждающиеся в помощи, получат ее с большей вероятностью. Однако современное общепринятое клиническое определение травмы пока не отражает достижений нейробиологии и психологии в этой области. И это огромная проблема, поскольку общественное представление о травме как раз основывается на клинической психологии.

Если поискать в Интернете «психологическая травма» или «ПТСР» (посттравматическое стрессовое расстройство), можно найти определения из Диагностического и статистического руководства по психическим расстройствам, которое сейчас доступно в пятом обновленном издании (DSM-5). Эти определения и формируют то, как мы воспринимаем травму и говорим о ней.

В Штатах руководство в шутку называют «клинической библией», поскольку все пользуются им в качестве справочника и поскольку, как и в настоящей Библии, интерпретация содержания постоянно вызывает споры. Иногда эти споры ведутся настолько ожесточенно, что медицинские течения начинают раскалываться на фракции, и вся работа встает.

Первоначально руководство задумывалось как справочник для медицинских специалистов и ученых, который позволял изучать данные исследований и выявлять корреляции. Страдают ли люди от большого депрессивного расстройства чаще в регионах, переживающих социально-экономический спад? Развивается ли шизофрения в определенном возрасте? Как часто генерализованное тревожное расстройство проявляется в сочетании с расстройством, связанным с употреблением психоактивных веществ?

Причина популярности руководства заключается в том, что благодаря классификации психических расстройств медицинским страховым компаниям легче принимать решения, кому выдавать страховки и на какой срок. Например, биологически обусловленное психическое заболевание – то есть связанное с вашей биологией, такое как биполярное расстройство или шизофрения – страховая компания может приравнять к физическому заболеванию и предоставить соответствующее страховое покрытие. В свою очередь расстройство личности, которое, как сейчас считается, возникает в связи с окружающей средой, а не с вашей собственной биологией, предполагает другой тип страхования (а иногда и вовсе его не предполагает).

Диагностическое и статистическое руководство по психическим расстройствам пересматривается раз в несколько лет с учетом новых результатов исследований. Поэтому описанные в нем диагностические категории представляют собой подвижную мишень, что только усложняет саму диагностику.

Руководство может найти любой желающий, однако оно недостаточно обсуждается для того, чтобы его содержание правильно понимали и контекстуализировали. Возможность бесплатно читать руководство – и благо, и проклятие. Материалы исследований психического здоровья сложны для понимания, а доступ к ним стоит дорого. И все же важно именно то, как мы этим доступом распоряжаемся. У нас может возникнуть соблазн самостоятельно диагностировать себя и других при помощи инструмента, который в лучшем случае несовершенен и которым нас не учили пользоваться. Зачастую медицинские термины становятся частью общественного тренда. Например, нетрудно заметить, что все бывшие вашей подруги вдруг стали «нарциссами», а все мамины соседи – «социопатами». В руках непрофессионала руководство не менее опасно, чем бензопила.

Знания об отличительных чертах характера и психических расстройствах могут стать важной отправной точкой для понимания себя и окружающих, но их нельзя назвать исчерпывающими. Приведу метафору из садоводства: чтобы вырастить цветущий сад, для начала нужны семена, но еще нужно знать, сколько воды

---

Конец ознакомительного фрагмента Купить полную версию книги

---