«Додо»: от подвала до миллиарда - Александр Кияткин

Пять дней в белом доме

Дачный поселок под Юрмалой, один из главных латвийских курортов. Место красивое и тихое. Белый двухэтажный дом окружен величественными деревьями. Высокий коротко стриженный человек в белой рубашке любезно предлагает Владимиру Горецкому пройти внутрь. Владимир заходит. В доме — еще один человек. Невысокий, загорелый, в спортивном костюме. Он молча протягивает гостю правую ладонь. Горецкий сначала удивляется долгому рукопожатию, а потом будто в замедленной съемке наблюдает, как новый знакомый поднимает левую руку с каким-то предметом, и в лицо Владимиру бьет струя газа. На него наваливаются сзади и валят на пол. Кричат, что работает ФСБ и сопротивление бесполезно. Заводят руки за спину и связывают. Надевают ему на глаза маску для сна, поверх нее — балаклаву. Глаза жжет страшно, к боли прибавилось удушье — из-за газа перехватывает дыхание. Горецкий слышит звук металла, будто кто-то достал нож. Чувствует, как что-то острое касается его спины. Просит не убивать…

Заходя в этот злосчастный дом, Горецкий думал, что идет на встречу с потенциальным инвестором. Еще в далеком 2012 году они с Овчинниковым договорились, что он станет мастер-франчайзи в Польше. Сейчас, в 2019 году, эта фантастическая идея начала обретать вполне реальную форму. Владимир, один из крупнейших франчайзи «Додо» c пиццериями в Смоленске, Калуге и Москве, чувствовал в себе силы для польского проекта и начал искать финансирование.

На него вышел человек, представившийся сыном влиятельного российского чиновника. Говорил, что он управляет семейными финансами, заинтересован в инвестициях и хочет встретиться — но без лишней огласки, на территории другой страны. Когда Владимир рассказал об этом Федору, тот посоветовал не иметь с ними дел. Его опыт подсказывал, что от влиятельных людей, которые не ведут дела открыто, лучше держаться как можно дальше. Горецкий и сам понимал, что с государственной зарплаты сложно отложить лишние два миллиона евро, необходимые для старта в Польше. Так что новому знакомому отказал. Тот все равно предложил встретиться — чтобы хотя бы познакомиться, обсудить другие проекты. К сожалению для себя, Горецкий согласился.

Острый предмет и правда оказался ножом, но Владимира не убили. Просто срезали с его спины рюкзак — снять его при связанных руках затруднительно. Его отвели в комнату и уложили на кровать. Похитители сообщили ему, что под него, Горецкого, важные люди зарезервировали два миллиона, а он их кинул. А значит, теперь придется платить неустойку — двести тысяч евро. «Вряд ли это на самом деле ФСБ», — подумал тогда Владимир.

Он готов был отдать последние деньги, лишь бы остаться в живых. Сразу выдал все пароли от гаджетов и онлайн-банков. Только вот все его капиталы вложены в бизнес, и свободных личных средств у него оставалось немного, что неприятно удивило похитителей: в общей сложности вряд ли больше миллиона рублей (а это около пятнадцати тысяч долларов).

Они стали выводить эти деньги на свои подставные счета — небольшими транзакциями по пятьдесят — сто тысяч, чтобы не вызвать подозрений. Каждую такую транзакцию Владимир подтверждал. Говорил со службой безопасности банка по телефону, называл кодовое слово. Впрочем, один из банков все равно заподозрил что-то неладное и заблокировал операции по счету. А еще Горецкому приходилось отвечать на сообщения от коллег и родных. Жене он написал, что у него важная сделка, поэтому надо задержаться. Коллегам — что уехал по личным делам. Точнее, писали его тюремщики. Он лишь диктовал текст.

На то, чтобы полностью распродать акции индексных фондов и опустошить личные счета, ушел целый день. К своему удивлению, Горецкий даже смог заснуть — связанным, с повязкой на глазах. А на следующий день все началось заново.

Несколько сотен тысяч только разогрели аппетит похитителей. Они требовали перевести несколько миллионов, которые лежали на счетах его фирмы, на тот личный счет в банке, что еще оставался не заблокированным. Что Горецкий и сделал, написав своему бухгалтеру. Операция по дальнейшему выводу денег небольшими порциями продолжилась. Владимир переписывался под контролем похитителей с коллегами и семьей. Даже провел из плена рабочее совещание — конечно, с выключенной камерой.

Увидев, что Горецкий не сопротивляется, похитители расслабились, даже согласились связать затекшие руки впереди, а не за спиной. Принесли поесть: жареное мясо и картофельное пюре. Пленник есть отказался, аппетита не было. Тот парень, что первым приветствовал его в белом доме, удивился: мол, в такой ситуации другие, наоборот, едят как не в себя. Обидным ему казалось, что пленник и отказывается от такой хорошей еды, и не ценит условия содержания. Другие вот сидят в подвале на границе с Румынией, и вместо всех удобств у них жестяное ведро. Стало понятно, что парень занимается этим не в первый раз.

Днем позже, когда тот же парень охранял его в комнате, Горецкий не удержался и завел разговор по душам. Ему хотелось знать, зачем его тюремщик занимается бандитизмом. «Вот я кормлю людей. А еще мы в компании создаем социальные лифты для людей. Я вообще что-то делаю, только если вижу в этом смысл, — говорил Владимир. — А ты, вот ты почему ввязался в это, какая твоя мотивация?»

Похититель ответил, что они, вообще-то, коллеги — он тоже кормит людей. В его обязанности входит закупать продукты и готовить. И его беспокоит, что пленник почти ничего не ест. Потом он рассказал свою историю. Побег из дома в шестнадцать лет, работа в самых разных местах, четыре года в частном охранном предприятии… И вот, подвернулись «легкие деньги».

Взяв все, что можно, у франчайзи, сообщники нацелились, кажется, и на «Додо Пиццу». Некий «Константин Брониславович» звонил похитителям, чтобы поговорить по громкой связи с пленником. Он заявил, что «Додо» они скоро заберут себе, а Горецкому отведут роль подконтрольного им директора. Тот объяснил, что это невозможно, что компания существует во многом благодаря личности основателя и ценностям, важным для всех сотрудников. Без него люди, на которых все держится, не станут там работать.

Тогда поступило новое требование: переписать все доли Горецкого в капитале разных фирм — то есть отдельных пиццерий. Владимир снова объяснил, что это невозможно: по условиям договоров, преимущественное право выкупа имеют другие люди. Он может подписать что угодно, но юридической силы эти бумаги иметь не будут. На что «Константин Брониславович» ответил: тогда ты должен нам шестьдесят миллионов рублей.

Все, что смог сделать Горецкий, — это уговорить босса немного снизить сумму «долга». В итоге он подписал документы займа на тридцать два миллиона, которые обязался возвращать ежемесячными платежами. А также еще несколько пустых листов — на всякий случай. В обмен на это его обещали отпустить. Владимир очень