Не верь, не бойся, не проси. Книга четвёртая - Юлия Ветрова

На этапе он провёл четыре дня – не так уж много по сравнению с тем, что ждал впереди. Жратвы почти не было и точно так же нечем было дышать, но Яр почему-то чувствовал, что его это бодрит. Мышцы наливались силой, которую он давно уже позабыл – как бывает у пантеры перед прыжком.

Четыре дня он думал. Думал, что делать теперь. Ясно было, что на зоне нужен будет телефон. Проблема замыкалась в круг, потому что телефон мог бы достать кто-то, кому он мог бы позвонить. И телефон нужен был для того, чтобы этому кому-то позвонить. И, что гораздо хуже, Яр по-прежнему не знал кому. Катя теперь тоже отпадала – о том, что та умотала в Торонто, Яр узнал уже в тюрьме.

Были и другие вопросы. Например, статья. Надо было десять лет ходить по краю, чтобы в итоге сесть за такую хрень… Сесть за то, чего он не совершал – полбеды, потому что достаточно было того, что он совершил. Но сесть за изнасилование малолетки, с которой он даже не спал – это перебор.

Яр скрипел зубами. Почерк Журавлёва был налицо, и Яр даже знал, что именно Журавлёв хочет ему доказать. Он не посадил его тогда, десять лет назад, но теперь от чего-то моча ударила ему в голову, и он решил довести дело до конца. Яр даже не хотел знать – от чего. Достаточно было того, что именно за тот случай в 87 году Журавлёв и хочет его посадить. Посадить и всё? Яр прекрасно понимал, что вряд ли так. Если бы Журавлёв хотел просто избавиться от него, то проще было бы Яра убить. Он хотел чего-то ещё, и Яр отлично понимал чего – унизить. Уничтожить. Раздавить. Именно поэтому Зона была не та, проплаченная и обогретая, а эта, где Яр не знал никого. И именно поэтому статья была такой тупой.

Яр скрипел зубами, сидя в холодном вагоне и слушая стук дождя по железным стенкам «купе». Ещё четверо таких ютились со всех сторон, но ему было плевать. В голове проскользнуло: «Как будто в Афган». Яр тут же сплюнул мысленно и прогнал непрошенную мысль. В Афган тоже ехал он один – в том плане, что туда не поехал Журавлёв.

Яр мысленно завязал ещё один узелок. Он не знал когда и как, но теперь Журавлёв входил в короткий список тех, кого Яр собирался убить, но ещё не убил.

Иркутская зона встретила зэков ледяным проливным дождём. Яр смотрел на куцые домики бараков, которые почему-то уже сейчас казались ему более родными, чем обитые бархатом стены дома, отделанного в стиле Арт Нуво.

Конвоир замахнулся дубинкой, Яр качнулся в сторону, преодолевая желание перехватить удар, и пошёл вперёд.

Хата оказалась небольшой – Яр отметил про себя, что это уже хорошо. Десять коек – называть их шконками Яр ещё не привык и всё больше думал, что он попал в казарму, а не в барак – из которых четыре были отгорожены занавесками. Яр догадывался зачем. На остальных бритоголовые парни разных возрастов, но в основном пацаны. Под ногами у входа – чьё-то белое бельё и рядом из темноты, из самого угла, смотрят испуганные огромные глаза.

Яр испытал непреодолимое желание закурить, будто готовился войти в клетку со львом.

Шагнул, вытер казённые ботинки, промокшие насквозь и перепачканные глиной по самый подъём, и рявкнул:

– Ярослав Толкунов, – Яр едва не добавил «на построение прибыл», но в последний момент заставил себя замолчать. – Сто пятая статья.

Яр приврал. Статьи было две, но вторую он не собирался называть – вопрос нужно было решить до того, как она всплывёт.

Несколько голов посмотрело на него, и Яр усмехнулся, встречая заинтересованные и испытующие взгляды один за другим.

– Смотрящий кто?

Какое-то время царила тишина. Потом за занавесками зашевелились, и оттуда показалась ещё одна бритая голова. Парень был не то чтобы симпатичным, но всё же не очень потасканным и довольно молодым.

– Новенький пришёл, – сообщил он и выскользнул из-за простыни. Подошёл к Яру вплотную и остановился, протягивая ему руку.

Яр медленно опустил на протянутую руку глаза, а затем поддел подошедшего под колено ногой, так что тот рухнул на пол, и тут же, не обращая внимания на ругательства, пнул его в бок, заставляя отползти в сторону.

– Смотрящий кто? – повторил он громче на один тон.

Так и не дождавшись ответа, Яр двинулся вглубь и остановился только у самых занавесок, когда дорогу ему перегородил немолодой уже, но довольно крепкий мужик. Мужик бы на голову ниже его, но заметно шире в плечах и возможно тяжелей – Яр не знал, потому что сам в качалку не ходил уже довольно давно.

Мужик стоял, спрятав руки в карманы, и молча, с каким-то профессиональным прищуром того, кто привык подчинять, смотрел на него.

– Не наглей, – тихо сказал он.

Яр наклонил голову вбок, внимательно разглядывая его, подмечая каждую деталь. Можно было, в принципе, не искать себе на голову проблем. Можно было просто спросить, куда кинуть кости и попытаться спокойно отсидеть… Можно было бы, если бы Яр не знал, что Журавлёв достанет его и здесь. И потому что-то надо было решать – прямо сейчас.

Вопросы Яр знал. «Первоход? Кликуха как?» – спрашивали всегда. Всегда, но не у него.

Зэк молча разглядывал вошедшего.

– Тот Толкунов, что за малолетку сел? – спокойно спросил он.

Яр прищурился – так же, как он.

– Гон.

– Как же гон? Думаешь, до нас новости не доходят совсем?

Яр спорить не хотел – и не стал. Ясно было, что первый план шёл к чертям – впрочем, не таким уж продуманным был этот план.

Он молча и без замаха ударил зэка под рёбра кулаком.

– Бля… – выдохнул тот.

Тихо было с полсекунды, не больше, а затем все сидевшие в хате сорвались с мест и ринулись на него.

Яр этого, впрочем, не ждал. Схватив зэка за шиворот, потянул за собой и с размаху макнул головой в парашу.

– Стоять! – рявкнул он, придавливая спину жертвы ногой, но уже не глядя на него. – Кто-то хочет влезть за петуха?

Нога заныла – как бывало всегда, когда напряжение оказывалось слишком сильным и резким, но Яр только сжал зубы и надавил на трепыхающееся тело сильней, продолжая удерживать его рукой.

– Смотрящий кто, я спросил? – повторил он.

Зэки переглянулись.

– Пока никто, – ответил