Богиня пяти дворцов - Леа Рейн

Шань Цай решил упростить нам жизнь и остановил проходящего мимо официанта.

– Не подскажете, где кабинет князя Лю?

– Вам зачем?

– Мы его друзья. Пришли поздороваться.

Официант кивнул какому-то человеку, который подпирал стену около высокого комнатного растения. Наверное, охранник. Шань Цай повторил просьбу.

– Следуйте за мной, – ответил тот.

Мужчина проводил нас через залы к узкому коридору, где находилось несколько помещений. Самое последнее – кабинет Лю Сана. Только мы открыли дверь, как охранник приставил Шань Цаю к затылку пистолет. Я в замешательстве замерла.

Шань Цай только устало закатил глаза:

– Вот как князь Третьего ранга встречает гостей?

Лю Сан спал на кожаном диване, подложив руку под голову, и никак на нас не реагировал.

– Он дрыхнет! – возмутился Шань Цай.

– Стоять на месте, – предупредил охранник. – Господин! Что делать с этими двумя?

Лю Сан недовольно забормотал и перевернулся на бок.

– Господин! – снова позвал охранник.

– Лю Сан! – крикнула я.

– Да что?.. – недовольно протянул он, поднимаясь и протирая глаза.

– Мы пришли поговорить, – сказала я. – Может, твой человек уберёт оружие?

Лю Сан наконец нас разглядел и помахал рукой, прогоняя охранника. Тот сразу убрал пистолет и вышел.

– Зачем пришли? – Лю Сан выглядел измученным. – Мы же договорились встретиться в сеттльменте, когда придет Оскар Бакер.

Я подошла к дивану и села рядом с Лю Саном.

– У меня к тебе серьёзное дело. Это касается моего отца.

– Что с ним?

– Он отравлен.

Лю Сан будто резко проснулся и стал серьезнее демона. Его челюсть напряглась, а взгляд неподвижно застыл.

– Кто тебе это сказал? – глухо спросил он.

По его реакции я поняла, что это правда. Тяжело сглотнув, я выдавила:

– Чжао Гуй.

– Он соврал. – решительно обрубил Лю Сан, но уже было поздно что-либо отрицать.

Я прищурилась.

– Мне кажется, врешь сейчас ты. Прошу, скажи, что с моим отцом! – Я схватила его за локоть. – Я волнуюсь.

– С ним все нормально. Уверен, он и меня переживет.

– Но…

– Императору и правда немного нездоровится, но дворцовые врачи его осмотрели, он справляется.

– Я тебе не верю. А Хо Фэн?

Чжао Гуй говорил, что отравил и его. Если императору и правда не здоровится, то и второй зять должен слечь. Сейчас я поняла, что из-за переживаний об отце я упустила тот факт, что про Хо Фэна все это время тоже ничего не было слышно.

Лю Сан бросил на меня хмурый взгляд.

– С ним все нормально.

Шань Цай подошёл к нам и поставил ногу на стол, облокотившись на колено.

– Так, князек, говори правду или я ее вытрясу.

Глаза Лю Сана округлились от этой наглости. Он указал в него пальцем, не находя слов от возмущения.

– Ты почему?.. Это же… почему ты ему позволяешь так себя вести, Мяо Шань?

– Я ничего ему не позволяю, – безразлично ответила я. – У него своя голова на плечах. Я даже не знаю, какими способами он может вытрясти правду.

– Вы… Ладно! Мяо Чжуан серьезно болен, он назначил преемником Хо Фэна, неизвестно, сколько императору ещё осталось, – скороговоркой выдал Лю Сан.

От этих слов у меня оборвалось все внутри, а мысли заметались, как стая потревоженных змей.

Мяо Чжуан всегда запирал меня в Тайном саду и даже отправил человека, чтобы тот меня казнил, – за это мне стоило ненавидеть его.

Но я не могла, потому что он все-таки мой отец.

Наша последняя встреча не должна быть такой. В тот раз мы опять поссорились, и он приказал казнить слуг. Прежде, чем он умрет, я обязана увидеть его снова.

– Лю Сан, – проговорила я, сжав рукав его пиджака. – Помоги мне.

Он настороженно на меня посмотрел.

– О чем ты?

– Проведи меня во дворец.

Эта просьба не понравилась Шань Цаю.

– Ну нет, наставница, ты придёшь туда, и они тебя сразу сцапают!

– Он мой отец. Возможно, это последний шанс увидеть его живым. Чжао Гуй ублюдок, он пытался убрать меня и отравил моего отца!

Я сжала кулак от ярости и поймала себя на мысли, что жалею о том, что он так просто умер. Возможно, Хэй Цзинь сразу понял, что тот не лжёт об отравлении, поэтому казнил его, но смерть Чжао Гуй встретил слишком легко. Может, стоило оставить его наедине с Шань Цаем?..

Я одернула себя. Стало страшно и мерзко от собственных порывов. Я осуждала Лун Ну за убийства. Осуждала Шань Цая за кровавые пытки. Что уж, я и Хэй Цзиня винила за расстрелы и чрезмерную жестокость. Но сама, как оказалось, была не лучше. Я выросла в стенах Запретного города и редко видела кровавые расправы, но теперь сама о них думала. Не от хорошей жизни мою голову наполнили подобные мысли: с нашими близкими сотворили ужасное, и теперь мы желаем врагам того же.

Лю Сан положил руку на мой кулак, и я отвлеклась.

– Я понимаю, – в его глазах отразилось сочувствие. – Помогу, чем смогу.

Шань Цай хмуро на него посмотрел:

– А если он сдаст тебя?

– Не сдам, – заверил Лю Сан.

Шань Цая его слова не убедили:

– Знаешь, новый губернатор может проверить твои заведения и закрыть парочку. Или сжечь.

– Я не сдам ее.

– Думаю, ты осознаешь последствия, – заключил Шань Цай.

– Я прежде всего бизнесмен. – Князь устало прикрыл глаза. – Как же тяжела моя профессия. За годы ведения дела я понял, что под кого-то приходится подстраиваться. Я хотел найти общий язык с новой властью в столице, и, надеюсь, помощь Мяо Шань тоже пойдёт в копилку моих заслуг.

Шань Цай кивнул.

– Пойдёт. А если обманешь, мы тебя просто убьём. Мертвецам казино не нужны?

– Ладно, Шань Цай, – вмешалась я. Он слишком много угрожал. – Думаю, мне стоит пройти к отцу под видом врача. Это единственный человек, которого к нему допустят, да?

– Наверное, – ответил Лю Сан.

– Тогда так и сделаем. Скажи, что я приехала из больницы Белой птицы по просьбе Третьей принцессы, чтобы передать весточку.

– Отец тебя все равно узнает, – идея Лю Сану явно не показалась здравой. – Может, тебе одеться парнем?

– Я буду в халате, маске и шапке.

– А где мы это возьмём?

Я повернулась к Шань Цаю, и мы друг другу кивнули.

– Съездим в больницу Белой птицы.

Глава 6. Болезнь Мяо Чжуана

МЯО ШАНЬ

Медсестра И Ю встретила нас с распростертыми объятиями и долго разглядывала Шань Цая, все приговаривая, каким же высоким он стал.

– А где же малышка Лун Ну? – спросила она, глаза ее светились радостью.

У Шань Цая на лице застыла