Аравийский рейд - Сергей Зверев

Рябов морщится:

– Не-е. Уйдет «як в суху землю».

– Это почему же?

– Что за радость пить, когда не знаешь: доживешь ли до похмелья? И потом… требуха чего-то побаливает. Мать ее…

– Тогда, – разоряется дальше Велик, – меню нашего ресторана предлагает вам замечательный коктейль «Спящий засранец».

– Что за гадость?

– Пятьдесят грамм снотворного, пятьдесят – слабительного.

– А у меня и кишки пучит, и температура подпрыгнула, – подает голос Торбин.

Вид у него и впрямь не ахти: бледный, тяжелое дыхание и та же слабость. Озадаченный повар ставит на пол кастрюлю, подходит к Валерию, прикасается ко лбу тыльной стороной ладони.

– Да вы скоро закипите! – ползут его брови кверху.

Ложка Стасика перестает скрести тарелку.

– Знаете, что я вам скажу, – с трудом глотает он вставший в горле ком, – был разок на практике от мореходки… На самоходной барже стояли под Астраханью, а на берегу чучмеки арбузы на бахче выращивали. Мы у них купили полсотни штук по дешевке, а потом… в общем, эпидемия весь экипаж свалила. За пару дней все до одного слегли. Нас потом вертолетом в областную инфекционную больницу эвакуировали. Один, между прочим, помер…

Молоток. Хорошо играет роль: правдиво и жалостливо.

– Немудрено, – озадаченно чешет темечко Рябов. – Тут у нас полный набор для заразы имеется: и дерьмо в углу, и мухи, и этот чертов рис с протухшей рыбой…

Так, почва отлично вспахана и посыпана азотным удобрением. Пора сеять.

– Марк Наумович, – опять держусь за брюхо и морщусь от боли, – мы можем с вами договориться?

– А шо со мной договариваться?

– Нет, ну почему евреи всегда отвечают вопросом на вопрос?

– Кто вам это сказал, Глеб Аркадьевич?!

– Вот опять…

– Хорошо-хорошо. Говорите, шо вы уже хотели! Я завсегда в колпаке и со штопором.

– Не сомневаюсь. Марк Наумович, попробуйте объяснить главарю этой шайки, что нам срочно нужна медицинская помощь. Иначе это действительно закончится эпидемией и трупами в холодильнике.

* * *

– Сон сегодня приснился. Прям не сон, а человеческая трагедия.

– Рассказывай.

– Представляете, идем мы по шикарному городу… купили крабов, омаров, устриц, дорогого вина, бутылочку «Хеннесси» и, прикиньте, облом – на улице скамеек свободных нет.

Очередной ужастик в исполнении Стаса. Крабы, устрицы, омары… Нашел о чем рассказывать, скотина, когда в брюхе одни слюни!

– О! Кажись, и меня прострелило! – осыпается он с верхней полки и бежит в угол, на ходу расстегивая штаны.

– Наконец-то! Есть все-таки Бог на свете, – ворчит на второй полке Валерка.

Точно. Теперь все по справедливости.

Покончив с нехитрым занятием и выдержав мхатовскую паузу, Велик глубокомысленно выдает:

– Кто в армии служил, тот в цирке не смеется.

– Ну, тогда расскажи что-нибудь смешное. Спасать нас пока все одно не собираются.

– Запросто. Хотите хороший анекдот?

М-да-а. Нашего Стасика ни пуля, ни понос насквозь не прошибают.

– Валяй.

– Советник по национальной безопасности докладывает президенту США: сэр, есть две новости – хорошая и плохая…

– Прям как у нас, – невесело комментирует Торбин.

Стасик удивленно смотрит в его сторону:

– А у нас-то что хорошего?

– Живы до сих пор.

– Да. Иногда ты бываешь прав. Ладно, слушайте дальше. Стало быть, есть две новости. С какой, спрашивает, начать? С плохой, отвечает президент…

– Нашего бы президента сюда! – зло плюет на пол Рябов. – Пущай бы полюбовался на своих граждан!..

Торбин поторапливает:

– Заснул? Дальше-то что?

– Дальше? Мог бы и сам угадать. Дальше, значит, советник докладывает плохую новость: сэр, Америка захвачена инопланетянами. Погоревал президент, погоревал и говорит: ладно, давай теперь о хорошем. А хорошее заключается в том, говорит советник, что инопланетяне поедают негров и гадят нефтью.

Пря, как мы…

К вечеру в камеру, моими стараниями превратившуюся в палату, вошел местный убийца в белом халате.

Никакого халата на нем, конечно же, не было, как и нашей уверенности в его врачебной квалификации. Такой же несуразный и худощавый мужчинка темной наружности и неопределенного возраста. В цветастой рубахе навыпуск и в коротких штанишках канареечного оттенка. Еще бы зеленый галстук с ярко-голубой шляпой – и готов Незнайка из Цветочного африканского города.

Однако за дело он взялся сразу.

Едва появившись в сопровождении вооруженных соплеменников, скривился от запаха, зыркнул огромными глазищами на угол с бачками и что-то отрывисто произнес. Через минуту в палату привели парочку наших матросов и заставили их унести нечистоты. Позже, пока сомалийский эскулап подвергал нас врачебному осмотру, те же матросы начисто отмыли пол и стены подсобки. Мне даже показалось, будто повеяло давно забытым запахом хлорки…

Осмотр начался с того, что доктор напялил очки и вымыл руки. Я его сразу зауважал.

Потом он выудил из холщовой сумки градусник и по очереди измерил температуру всем четверым. Оценил белизну склер, ощупал жесткими пальцами животы и при помощи похожей на ланцет железяки заглянул в открытые рты. В общем, действия его ничем особенным не отличались от действий участкового доктора районной больнички из Арзамаса.

Я исподволь наблюдал за ним, опасаясь неопытности или недостаточной храбрости для принятия правильного решения. А правильным решением в случае выявленных симптомов была срочная госпитализация. Потом возможны вариации. Промывание желудка, щадящая диета, сорбентосодержащие препараты…

Но главное – госпитализация. И к такому повороту событий господа пираты готовы быть не должны.

Покончив с осмотром, док собрал пожитки. Стоя посередине подсобки, укоризненно оглядел стеллаж с блестящим металлом вместо застеленных коек. И быстро направился к двери.

«Зло порождает героизм», – удовлетворенно отметил я его решительность. Внутри зиждилась уверенность в том, что минуты нашего пребывания на «Тристане» сочтены.