Тропа изменника - Валерий Георгиевич Шарапов

— считай, на компромате — высокопоставленного члена Палаты общин — нижней палаты хваленого британского парламента. Причем вцепилась в него крепко и умно. Если тот надумает нашу барышню устранить, то компромат всплывет. Этот сэр может и не знать, на кого работает, просто снабжает нашу героиню информацией. Она правдива — неоднократно проверяли. Печаль в том, что мы не знаем имя этого господина, можем только предполагать с разной степенью вероятности. Сириус держит это имя в секрете, оно известно только ей. Считает, что в этом ее гарантия безопасности, и со своей колокольни права. Не пытать же ее, верно? Что бы ни происходило у нас в стране, какими бы друзьями мы ни стали с англосаксами — это ненадолго. Не быть нам друзьями. В войну с нами союзничали — через не могу, чтобы Гитлер их не сожрал. Свой человек в британском парламенте — никогда не лишний. Да, в апреле выборы, победит ли он снова — вопрос интересный, но в любом случае останется влиятельным и компетентным. Так что отнесись к заданию серьезно».

Было даже время поразмыслить. Высокий чин парламента, работающий на КГБ, — это что-то новое. Такое вскроется — скандал потопит всю британскую верхушку. Спикер парламента? Это чересчур. Избирается из числа старейших и уважаемых депутатов — членами палаты нового созыва. Такое вряд ли возможно (хотя и хочется). Лидер Палаты общин? Есть такая должность. Чем отличается от спикера — дело мутное. Вроде и член парламента, но одновременно представляет правительство. Клерк палаты — главный советчик по процедурным вопросам и главный исполнитель палаты? Должность какая-то… церемониальная, к тому же постоянная, и этот субъект — не член парламента. Ассистент? Еще одно должностное лицо, призванное блюсти закон, порядок и безопасность в зале. Что он может знать такого, чтобы КГБ рукоплескал? Ничтожная вероятность. Речь, скорее всего, о вице-спикерах парламента. Их трое. Достопочтенный мистер Блюминг, такой же мистер Кэрадайн и не менее уважаемый мистер Райли. Чем они там вообще занимаются?

И как вообще это государство может обходиться без конституции?

Он выпил кофе, заказал чашку чая. Часть пудинга осталась несъеденной. Работница пожала плечами, но пошла выполнять. Элеонора Кларк домой не шла. Задержалась на работе. Или зашла в магазин. Или уже за решеткой — думает о своем поведении. Становилось неспокойно. Но вряд ли ее будут брать на работе. Разведывательному сообществу стоит беречь свою репутацию. А также лицо государства. В стране есть все: красивые районы, парки, жизнь налажена веками, и никому не приходит в голову, что капитализм — это плохо, а общество народной демократии — хорошо. Так, отдельные недостатки: грязь вдали от туристических маршрутов, кварталы на окраинах, где лучше не появляться, запутанность с налогами, с медицинским обеспечением. В СССР уже несколько лет восхваляют западное общество. И не посадишь — уже хвалить можно. Сначала робко, потом все громче, теперь уже в полный голос. Покушаются на самое святое, для чего и создавался Советский Союз. Доля здравого смысла в этом присутствовала. Развитой социализм — явление непродуманное, построено криво. Главный бич — это скажут хором даже дети. На Западе тоже используют слово «дефицит». «Дефицит внимания», «иммунодефицит» — другие варианты. То, что вкладывают в это слово в СССР, даже в голову не придет. Только пальцем у виска покрутят: у вас там что, экономики нет? Есть же, и даже мощная. Вон какие комбайны и карьерные экскаваторы выпускаем. Вернее, выпускали. То, что сейчас творится на шестой части суши, не поймет никакой экономист. Дефицит никуда не делся, зато можно купить кооперативные трусы за шестьсот рублей…

Страну, канувшую в прошлое, было искренне жаль. Далекую от совершенства, с замордованным населением, с тотальной нехваткой ВСЕГО, но такую близкую сердцу…

В Британии он чувствовал себя неуютно. Хотелось домой — пусть и в гущу событий. Время шло, Элеонора Кларк не появлялась. У дома ничего не менялось. Он мог выполнить свою задачу за час — отвезти агента в безопасное место. А другие пусть думают, как доставить объект в СССР — дипломатическим багажом, телепортацией, разобрать на детали, а в Москве собрать. По крупному счету, ему было наплевать…

Картинка в телевизоре внезапно изменилась. Все это уже было, Кравцов присутствовал на стихийной дискуссии в посольстве, где обсуждали эпохальные события. Знакомые кадры: Ельцин на танке Таманской дивизии — толкает речь, за спиной Дом правительства, который пафосно обозвали Белым домом. Под ногами у президента РСФСР — безграничная толпа… Кто придумал такой оксюморон [3]: президент РСФСР? Большого ума, видать, человек. Нельзя совместить несовместимое. Снос памятника Дзержинскому на Лубянке (или все же на площади Дзержинского?) — под вопли ликующей толпы; танки на Красной площади — негодующие граждане обступили танкиста, что-то ему доказывают. А пацану от силы 19 лет, у него приказ, он вообще не понимает, что вокруг происходит. Учителя внушали, что нет ничего долговечнее Советского Союза… Кадры на экране сменялись, события в СССР комментировали аналитики, что-то доказывали с пеной у рта. Звук, слава богу, приглушили, да и собравшихся в пабе эта тема не волновала. У них свой мирок. Советский Союз катился в пропасть, а дорогу в ад, как всегда, мостили благими намерениями. Перестройка и гласность завернули не туда, подвели страну к опасной черте. Появилось ругательное слово «плюрализм». Два года назад рухнула Берлинская стена, приказал долго жить «неустрашимый» Варшавский договор. Холодная война закончилась полным разгромом социалистического лагеря. Отваливались республики, и уже никто не собирался подписывать в Ново-Огарево новый союзный договор. Все, что наметили западные стратеги, благополучно сбылось. Страна готова — расшатана, проедена гнилью, находится в перманентном кризисе. Верхи уже не могут, низы — не хотят. Силы, желающие сохранить страну, слабы и безвольны; их оппоненты — полны решимости. Осталось нанести последний удар. Но нельзя так сразу, обрушишь монстра — до всех осколки долетят. Это понимали даже западные стратеги…

Не хотелось все это вспоминать. Но картинки из прошлого сами всплывали в памяти. В марте 90-го года отменили основополагающую статью Конституции под номером шесть — о руководящей и направляющей роли коммунистической партии. И началось: партия, дай порулить, все такое. Возникали, как грибы, какие-то смешные партии, общественные движения. Еще через год с хвостиком — закон СССР «Об органах государственной безопасности в СССР». Комитет уже не был инструментом партии. Закон обязывал сотрудников КГБ в своей работе следовать требованиям законодательства, а также закреплял их право не подчиняться решениям каких бы то ни было политических партий. Утрачивались ориентиры, люди не знали, как жить и работать дальше.