Операция "Рагнарёк" - Андрей Юрьевич Журавлёв

Беспокойство снова одолело Старца. Нельзя, чтобы Дети узнали, что у него есть соперники. И тем более, нельзя, чтобы о них проведали его новые союзники. Те, кто по его воле придет в этот мир, чтобы поддержать и укрепить его власть. Власть единственного, кто достоин править миром, даровать бессмертие и смерть, судить и карать, миловать и награждать по своей прихоти.

Решено. Он встретит их один. И получит ответ на свой вопрос. Кто?

В огромном зале было темно. Да и не зал это был, скорее пещера. Здесь не было ни мрамора, ни арабесок, ни изящной лепнины – черная скала, гладкий пол, грубо обтесанные стены. И высокий купол, сквозь который немыслимым образом видны были звезды, яркие как в диком поле в безлунную ночь.

— Кто посмел нарушить покой великого Ур-Шулги? – голос, гулкий и грозный, словно исходил из глубин пустынного колодца, наполняя своей мощью громадную пещеру, вздымаясь до самых звезд.

Говорил Пастырь, кстати, на вполне современном английском, даже с Оксфордским произношением, и Рыжей подумалось, что вопрос, как ни странно, вовсе не риторический.

По стенам вспыхнули факелы длинными рядами красновато-оранжевого пламени, осветившего каким-то странным образом самую середину зала. Там возвышался трон – рубленое прямыми линиями исполинское сооружение, на котором восседал… ребенок. Мальчик лет десяти с обугленной черной кожей, сквозь которую местами виднелись сухожилия и кости. И с вдавленными глубоко в череп пустыми глазницами, но у Кэрол не возникло ни малейшего сомнения в том, что видит он их прекрасно.

Дружный залп винтовок прогремел в пещере, многократным эхом отражаясь от ее стен. Пули, словно в кино, медленно полетели сквозь вязкий и густой воздух, с тихим стуком попадав у подножия трона. Мальчик улыбнулся спекшимися губами и поднял руку.

Огненный смерч заполнил всю пещеру. Языки пламени переплетались узорами, вздымались к потолку, лизали стены. Дохнуло жаром. Но никого из сбившихся в кучу притихших людей даже не опалило. Это была всего лишь демонстрация силы.

— Отставить, — недовольным тоном произнесла Рыжая, обращаясь к солдатам. И повернулась к трону.

— Мы пришли к Хозяину Горы спросить, по какому праву его Дети вмешиваются в дела человечества, грозя стереть род людской с лица Земли. Разве не могут вампиры и люди мирно сосуществовать? Если в мире не останется людей, чем вы будете питаться? Пожрете друг друга?

— Проклятая кровь потомков Хаина должна послужить насыщению тех, кто сумел противостоять Проклятию, — прогудел Ур-Шулги, — но и смертным можно найти достойное место. Если они приходят с миром, а не с оружием. Как ученики и подданные, а не как враги. Кто послал тебя, женщина? Чья темная воля дала тебе и тем, кто пришел с тобой, силу проникнуть в Аламут? Отвечай и я, возможно, пощажу твою жалкую жизнь.

Рыжая задумалась. Объяснять этому древнему монстру, что такое Комитет Национального Спасения и Генштаб, по ее мнению, было бесполезно. Или очень долго, что, в сущности, ничем не отличалось. Пока она подыскивала хоть сколько-нибудь дипломатичный ответ, в разговор неожиданно вступил Симокатта.

— Женщина не сможет ответить на твой вопрос, о Пастырь. Она не знает ответа. Она думает, что послана сюда правителями людей. Мы не могли рисковать, слишком рано открыв свои планы смертным. Даже если они – наши создания.

— Мы? – голос утих, словно ветер, застрявший в бархане, — от чьего имени ты говоришь, Дитя-Изверг?

— От имени тех, кто уничтожил своего Прародителя, чтобы его голод не уничтожил их, — тихо ответил Симокатта, — от имени тех, кто, сознавая свое могущество, все же признает твое превосходство. Поэтому, о Пастырь, для переговоров отправили меня. Я достаточно силен, чтобы не унизить Хозяина Горы жалкой личностью посланника. Но и не настолько ценен, чтобы моя гибель могла что-то изменить, если союз, который я пришел тебе предложить, будет отвергнут.

— Говори! – Ур-Шулги снова взметнул руку, и Алексус упал на колени.

— Старый Клан Цимисхи, Совет Воевод, обеспокоенный последними событиями, выходом Каинитов из тени и союзом с людьми, прислал меня для переговоров о совместных действиях. А в качестве дара – этот отряд могучих воинов, которые доказали, чего стоят, победив тех, кто был слишком слаб, чтобы служить Горному Старцу.

— Дар? – рассмеялся Ур-Шулги, и его смех был, словно гром в безоблачном небе, словно камнепад и песчаная буря. – Ты сказал, что они не знали, куда шли. Верили, что сражаются со злом, беспомощные человеческие дети. Если они так легко меняют хозяев, зачем они мне?

Рыжая слушала весь этот диалог с напряженным интересом. Симокатта мог просто покупать ей время, давая возможность принять оптимальное решение. Или… В то, что Алексус действительно служит Совету Воевод, верить не хотелось.

— Наша магия дала им эту силу, — ответил Цимисх, — и она направляет ее. Тот, кому подвластна их кровь, может не опасаться предательства. Взгляни сам.

Он повернулся к Рыжей и заговорил холодным и надменным тоном, почти не глядя на нее.

— Ты ошиблась, Кэрол. Ты – всего лишь орудие в Джихаде, единственной войне, которая имеет значение. И, если не хочешь погубить себя и своих людей без толку, ты должна это признать. Вы – наш подарок Аламуту. И в знак этого ты должна принести Дар великому и ужасному Ур-Шулги, Хозяину Горы, равного которому не осталось в это мире.

Кэрол внимательно посмотрела на Алексуса. Он был смертельно серьезен. Никакой довольной усмешки на бледном лице. Приказ есть приказ. Она почти что улыбнулась ему, одними глазами, и шагнула к черному трону.

Солдаты, замершие в напряжении, молча наблюдали, как приблизившаяся к древнему чудовищу Рыжая встала перед троном на одно колено и протянула вперед обнаженную до локтя правую руку. Ур-Шулги с довольным рычанием припал к ее запястью, глотая кровь.

— Чистый, незамутненный источник, — кивнул он, — здоровая, крепкая кровь. Я принимаю твой Дар.

Последнее слово Старец уже просипел. Под обугленной кожей вздулись мышцы, сухожилия, выступающие сквозь трещины в ней, натянулись струнами. Руки взметнулись вверх, в последнем заклинании. Но было поздно. Плоть последнего из величайших вампиров взорвалась изнутри, разметав детское тельце на тысячи мелких ошметков.

— Я же говорил тебе, что знаю в лицо каждого наноробота в твоей крови, — спокойным голосом сообщил Симокатта, подходя к Кэрол.

— Разрешаю ухмыльнуться,