Ставки сделаны - Андрей Воронин

– Он мне нужен живым, – спокойно произнес Родион Волков, маленькой серебряной ложечкой насыпая в трубку темный табак с терпким ароматом. – А вы предлагаете мне труп. Не пойдет.

Молотобоец украдкой бросил взгляд на отца: Гриб недовольно поджал бескровные губы, но с ответом не спешил.

Сухонького старичка, по случаю визита в модный ресторан одевшего свой лучший довоенный костюм, практически не было видно из глубокого трехногого кресла с высокой изогнутой спинкой, полностью затянутого в кожу яркого апельсинового цвета. Его старший сын, судя по бегающему взгляду и беспокойным рукам, чувствовал себя неуверенно без своего молота, который пришлось оставить в машине. Одет Молотобоец был в кожаный пиджак и антрацитовые джинсы стильного поношенного вида; на его бочкообразной груди нет-нет да и останавливались взгляды девушек из-за соседних столиков, мечтавших о сильных мужских объятиях.

– А вы хорошо его знаете? – осторожно поинтересовался Гриб-младший, вальяжно развалившийся в кресле с коктейлем немыслимой расцветки в руке – Мы вот на собственной шкуре убедились, что этого коня легче завалить, чем стреножить.

– Окороти язык, Жорик, – резко оборвал его отец.

Сам Волков одарил младшего таким взглядом, от которого тот едва не поперхнулся, и поспешил поставить высокий бокал с легкомысленной соломинкой на столик. Подумав, он еще и сменил позу: выпрямился и положил руки на колени, словно примерная гимназистка.

– Я много о нем знаю, – проговорил Родион. – Хотя виделись мы всего один раз… И со своей стороны, разделяю ваши опасения. Но в таком случае вам остается, как говорят политики, лишь снять свои кандидатуры. Я найду других напарников. Причем, – он тронул лежащий на столике мобильный телефон, – сделаю это, даже не выходя отсюда.

– Зачем он тебе живой? – сделав ударение на последнем слове, спросил Гриб. – Хочешь наказать примерно, или как?

Волков усмехнулся, взял лежавший на столике длинный коробок с танцующими инками и вынул из него спичку с темно-фиолетовой серой. Взяв ее так, как обычно берут стрелы для дартс, он резко чиркнул по терке и поднес вспыхнувший огонек к трубке, которую зажал в зубах.

Старик терпеливо ждал, пока он затянется, изобразит довольный вид и выдохнет светлый, почти невидимый дым.

– Или как, – наконец произнес Волков. – Я с удовольствием застрелил бы его из снайперской винтовки с расстояния в полтора километра Но мне нужны деньги, которые этот парень прикарманил. И даже – я говорю это по большому секрету, старик, запомни – не столько мне, сколько другим хорошим людям, перед которыми я., хм, в некотором долгу И он откинулся на спинку кресла, попыхивая трубкой.

– Я удовлетворил ваше любопытство?

Гриб кивнул, сохраняя непроницаемое выражение лица.

Леха потянулся к коктейлю, в котором было много алкоголя.

Молотобоец не слишком удачно подавил зевок.

– В карты, что ли, проигрался? – спросил он, игнорируя предостерегающий взгляд отца.

Волков, однако, сделал вид, что не расслышал.

Рядом с ними совершенно беззвучно материализовался офипиант-мачо, в кружевной рубашке навыпуск и кожаных джинсах. Он виртуозно приземлил на столик большое блюдо с разнообразными шедеврами итальянской кухни и поинтересовался, что будут пить уважаемые гости.

Молотобоец открыл было рот, но Волков уже кивнул официанту – отрицательно.

– Спасибо, любезный, но пить пока не будем. У нас еще деловая часть встречи не закончена, – и, посмотрев на Грибово семейство, он раздвинул губы в улыбке.

Официант безмолвно испарился.

Некоторое время они вкушали салат из свежих овощей с гусиной печенью и оливками, а затем отдали должное рыбе в изысканном миланском соусе. Глядя на то, как обращаются с приборами его визави, Волков не мог сдержать гримасу неодобрения. Старик громко чавкал своими беззубыми деснами, а Жорик вообще отложил нож в сторону и орудовал вилкой, отделяя ею от рыбного филе внушительные куски и целиком запихивая в необъятный рот. Молотобоец еще и пальцами себе помогал в особо трудных случаях, Родион с огромным удовольствием встал бы сейчас из-за этого столика и ушел бы куда глаза глядят. Но дело было в том, что он не мог себе этого позволить. В течение всего вечера он блефовал, представляя себя хозяином ситуации, перед бандитами, необходимыми ему гораздо больше, чем он – им. Но эту заинтересованность нельзя было показывать никоим образом, иначе ставки тут же возросли бы.

А денег у Волкова было мало. Собственно, после того как он заплатил Грибу за информацию о Панкрате, остатков его бюджета хватило лишь на ужин в хорошем ресторане. Он решил потратиться, поскольку произвести впечатление и поддержать имидж человека состоятельного в данный момент было просто необходимо. Жизненно необходимо.

Покончив с рыбой, Волков снова раскурил трубку и окутался клубами дыма…

* * *

Два года назад, узнав о том, что Степан Ворошилов погиб в Чечне, но двое его друзей и сын Кирилл уцелели, он впер вые в жизни почувствовал настоящий страх. То обстоятельство, что им удалось захватить Удоева, прокурора Грозного, поставило под угрозу самого Волкова: высокопоставленный чеченец вполне мог «сдать» его ради спасения собственной жизни, поскольку был прекрасно осведомлен о составе всей цепочки, начиная с исполнителей и заканчивая организаторами и заказчиком. А рассчитывать на снисхождение со стороны такого человека, как Панкрат Суворин, было попросту глупо.

Тогда Волков колебался недолго. В тот же вечер он собрал все необходимое, обналичил свои пластиковые карты и уехал из Москвы, взяв билет на поезд до Праги. С его капиталом можно было прожить в этом красивом и относительно безопасном городе довольно долго. О своем увольнении с поста старшего инструктора в «Правь-Сатори» он сообщил администрации клуба по телефону, уже из вагона поезда.

Не прошло и двух месяцев, как он уже устроился на работу по специальности, получив должность секьюрити в пражском филиале одной из российских фирм.

По прошествии полутора лет жизнь, как показалось Родиону, наладилась и вошла в колею. Более или менее сносно изучил чешский язык и начал подыскивать аналогичную работу, но уже в местных организациях. Будущее представлялось если не радужным, то определенно не мрачным, ностальгия отнюдь не мучила, а мертвый друг уже год как перестал являться к нему в кошмарных снах.