ЧЕЛОВЕК ИЗВНЕ - Алмаз Эрнисов

– Я поступила глупо, Ремо. – Голос Лидии звучал так сексуально. – Я хочу, чтобы ты простил меня. – Ее губы прошлись вдоль его шеи.

Ремо Дзенони понимал, что будет правильнее вылить ей водку в декольте, отвесить пару оплеух и дать коленом под зад… Вместо этого, он, напротив, обнял ее. Рука Лидии легла ему на затылок, ласково перебирая волосы. Облако духов «кэлвин клайн обессон» обволокло его, словно магическое покрывало.

– Я хочу, чтобы ты простил меня, Ремо… Я очень этого хочу…

Лидия нагнулась и поцеловала его в губы, отчего он почувствовал себя поджариваемым в микроволновке.

Лидия оторвалась от него, давая придти в себя. Ремо встал, вынул из кармана смятую банкноту, бросил на стол и пошел к выходу, держа Лидию под руку. Они шли по бару, провожаемые похотливыми взглядами бармена и других клиентов.

Ремо распахнул перед ней дверцу «порше». Садясь в машину, Лидия продемонстрировала ему великолепие своих бедер, обтянутых черными чулками. У Ремо чуть не лопнула молния на брюках.

– Ах, Ремо…

– Что, Ремо?..

– Я хочу попросить тебя о маленьком одолжении…

– Каком еще?

– Я хотела бы, чтобы ты отвез меня к твоему другу.

– Какому еще?

– К тому, что делает фальшивые документы, – улыбнулась ему Лидия.

Скрипящий лифт, измордованный шедевр барочного искусства, медленно полз в решетчатой клетке кованного железа, вокруг которой, подобно изгибам гигантской змеи, закручивалась лестница шестиэтажного старинного здания на проспекте Италия.

Лидия стояла в углу кабины. Ремо прижав ее к стене, засунув одну руку ей между бедер, другой тискал ее грудь. – Я от тебя с ума схожу, Лидия, – повторял он между поцелуями в шею. – Ты знаешь это, бэби? Знаешь?

– Конечно, знаю, Ремо. И я тоже… от тебя…

Кабина резко остановилась, так, что Ремо едва не упал. С сожалением он оторвался от Лидии, распахнул створки двери кованного же железа, пропустил Лидию на лестничную площадку пятого этажа. Они остановились у дверей резного дерева одной из трех квартир, выходящих на площадку.

– Давай, Пи Джей, открывай! – Ремо жал на кнопку звонка. – Пришли нуждающиеся в твоей паскудной помощи! – Ремо дважды саданул по двери кулаком. – Шевелись! Открывай скорее!

За дверью послышалось лязганье тяжелых засовов, трех, одного за другим. Дверь приоткрылась ровно настолько, насколько позволяла цепочка. Сквозь щель, в полумраке прихожей, еле различалась физиономия хозяина дома.

– Если есть, что я не тегплю, Дзенони, – сопрано человека за дверью прозвучало с жутко картавым «р», – так это бесплатное плебейское хамство.

– Хорош болтать! Давай открывай калитку!

Дверь закрылась и, звякнув цепочкой, распахнулась во всю ширь.

– Не упускаешь случая пгодемонстгиговать свое безобгазное воспитание, Дзенони?

Увидел Лидию. Расплылся в улыбке.

– А кто эта мадмуазель?

Лидия протянула руку.

– Лидия.

– Очагован! – Пи Джей склонился к руке и поцеловал с галантностью кавалера королевского двора. – Пьег Джогджо Дела Говеге, князь Вогоди…

– Князь Вороди! – хохотнул Ремо. – Князь воров, ты хотел сказать? Сколько раз ты продал свой титул, князь хренов. Три, четыре раза? Или может, девять?

Ремо оттолкнул хозяина квартиры в сторону и прошел внутрь. У Пьера Джорджио Делла Ровере, сухощавого мужчины лет пятидесяти, были седые редкие волосы и точеный классический аристократический профиль. Его шелковый халат был потерт и заштопан во многих местах.

Квартира представляла собой образец патрицианского Милана: начищенные до блеска паркетные полы, пятиметровые потолки, штукатурка в цветочек, огромные двойные двери. И абсолютная пустота. Абсолютная. Концентрированная материализация сути вакуума. Отсутствовали даже картины, о которых напоминали только темные прямоугольные следы на голых стенах.

– Вы что, переезжаете?

– Ага, – поддакнул Ремо, – в королевский дворец.

Аристократическим жестом Делла Ровере пригласил Лидию пройти в гостиную. В ней стоял только стол, заваленный бумагами, деревянная табуретка и дешевый железный шкаф. Вот и все, не считая абсурдной пустоты.

– Видишь, Лидия, – Ремо закурил сигарету, – наш расчудесный князь перешел к аскезе.

– Я не допускаю тебя в мою частную жизнь, Дзенони. От тебя лишь одни убытки.

– От меня? Это я, что ли, заставляю тебя продуваться в рулетку, покер и баккара?

– Да, – признался Делла Ровере. – С некотогых пог судьба мне не улыбается в баккага…

– Да кончай ты заливать, князек. – Ремо стряхнул пепел на паркет. – Судьба держит тебя в непотребстве уже лет десять.

– Что такое десять лет? Всего лишь быстготечный момент. Я еще вегнусь. Вы еще увидите взгожденной славу моего года.

– Ага, не забудь сделать меня кардиналом, – хмыкнул Ремо, поворачиваясь в Лидии. – Он, видишь ли, возродит славу рода. Сто миллионов – туда, двести – сюда… Продает это, закладывает – то. В конце концов однажды он проснется и не найдет даже ночного горшка. И ему останется только делать фальшивые документы для вонючих косоваров. Я прав или не прав, уцененный князь?

– Спасибо за пояснения, Ремо. – Лидии надоела эта сцена. – Давай на этом закончим, о’кей?

– Не слушайте его, моя голубка. – На лице Дела Ровере появилась печальная улыбка. – Глупая болтовня чегни нас не тгогает.

– Боже, Пи Джей, когда ты несешь такую хреновину, мне хочется свернуть тебе шею.

– Заткнись, Ремо! – Лидия обожгла его взглядом и повернулась к титулованному фальшивомонетчику. – Мне нужен паспорт.

– Эта габота тгебует большой акугатности и тщательности, сладкий ангел. – Делла Ровере поднял палец. – Я не говогю уже о солидных инвестициях.

– Насколько солидных?

– Пятьдесят миллионов.

– Пятьдесят что? – взвился Ремо. – Ты что, совсем охренел? Тебе моча в голову ударила?

– Ремо! – крикнула Лидия.

– О’кей, о’кей, – Ремо выставил вперед ладонь. – Хочешь убедиться сама, что это за старый пидор? Пожалуйста.

– Я напоминаю тебе, Дзенони, что моя жизнь гедониста носит абсолютно частный хагактег, – с сухой галантностью ответил Делла Ровере.

– Никто в этом не сомневается, князь, – заметила успокаивающе Лидия. – Вернемся к нашей маленькой сделке.

– Газумеется, миледи.

– Я могу заплатить долларами.

– Доллагами? – в глазах князя мелькнул алчный огонек.

– Долларами? – удивился Ремо.

– Я заплачу вам десять тысяч. Наличными.

– По сегодняшнему курсу это… – калькулятор в мозгу Делла Ровере сделал мгновенный пересчет, – …двадцать тги миллиона четыгеста тысяч лиг. Боюсь, что этого недостаточно, мой нежный цветок. Я – великий мастег. Лучший из лучших. Двадцать тысяч.

– Двенадцать.

– Восемнадцать.

– Пятнадцать. И на этом закончим торг.

Делла Ровере еще раз поцеловал ей руку с придворной галантностью.

– Не могу не выгазить удовольствие от деловых пегеговогов с пгелесным соединением кгасоты и класса.

– Что касается соединения, дорогой князь, – Лидия достала пухлый конверт из кармана пальто, – половина сейчас, остальное присоединится по готовности. Фотографии внутри.

Правая рука Пьера Джорджио Делла Ровере мелькнула со скоростью языка хамелеона. Конверт исчез в складках халата.

– Срок изготовления вторая половина дня, – добавила Лидия. – Скажем в…

– В четыге часа, – расплылся в улыбке князь