ЧЕЛОВЕК ИЗВНЕ - Алмаз Эрнисов

– Комиссар Каларно, – вернулась к своим обязанностям Патриция Парди. – Я хочу… Нет, я требую, чтобы вы дали мне внятное юридическое обоснование превышения вами служебных полномочий и этих издевательств. Я требую также объяснений по поводу этих мистических пленок, о которых вы…

Звуки автоматных очередей с улицы прервали тираду, заставив замереть всех присутствующих. Первыми среагировали Скьяра и Палмьери, бросившиеся к окну. Волны белесого газа стелились по земле с лежащими на ней людьми.

Патриция Парди отскочила к стене, бледная, как мел.

– О Боже, о Боже, о мой Бог! – запричитала она.

– Уводи меня отсюда, Каларно! Ради всего святого! – Белотти трас его за рукав пиджака. – Уведи меня, черт возьми!.. Они пришли за мной, не понимаешь?.. Им нужен я!

– Заткнись, сучонок! – Каларно влепил ему сильную пощечину. – Закрой пасть!

«Беретта» влетела ему в ладонь, он дослал патрон в ствол, резко дернув руку Белотти.

Скьяра открыл ствол обреза двустволки 12-го калибра – убийственной ручной пушки и вставил два патрона.

– Уходите, шеф! Уводите его отсюда! – он закрыл ружье одним движением. – Мы задержим их, этих говнюков.

– Нет, Родольфо…

С лестницы у входа в коридор донеслись хаотичные крики, пистолетные выстрелы. Эти звуки перекрыл лай «калашниковых».

Скьяра достал из кармана связку ключей от дверей блока и бросил их Каларно.

– Уходи, Андреа!

Комок встал в горле Каларно. Альтернативы не было, он это знал. Он должен попытаться. Иначе все они погибнут ни за что. И он побежал к противоположному выходу из коридора, таща за собой запинающегося Белотти.

Палмьери дернул за руку парализованную ужасом Патрицию Парди. Сильно толкнул ее в открытую камеру.

– Вниз! Под койку!

Парди упала на грязный пол, заползла в угол под ржавую металлическую сетку и начала молиться.

Пишителла и Йовине поднимались по ступеням лестницы, залитой кровью.

Пинком Йовине отбросил с дороги изорванное свинцом тело одного из двух карабинеров, охранявших вход. Поднялись на уровень второго этажа. Короткая очередь. Дряхлый дверной замок решетки, закрывавшей дорогу в коридор тюремного блока, разлетелся на куски.

Фацио бросил еще одну гранату с газом. Глухой удар, взрыв – и вонючий газ пополз по корпусу. Грохот стволов лупары Скьяра, казалось разнесет здание. В газовой стене образовалась чистая дыра. Такая же, как в груди Альфо Пишителлы. Удар свинца бросил его на пол, протащив несколько метров.

Йовине и Фацио ответили длинными очередями по всей ширине коридора. Скьяра, прижимаясь к стене, перезаряжал двустволку. Две пули прошили насквозь его левое плечо. Удар крутанул его и бросил на решетку камеры.

В дальнем конце коридора звуки перестрелки звучали как со дна колодца. Каларно и Белотти, скованные одной цепью, стрелой подлетели к железной двери, ведущей на лестницу. Каларно прижался к ней спиной, направив пистолет в сторону коридора, сунул Белотти ключи:

– Открывай! Давай, шевелись!

Белотти, тяжело дыша, пытался вставить нужный ключ.

Палмьери с полными газом легкими, горящими от дыма горлом и глазами, выглянул из-за двери камеры. Разглядел неясное движение на верхних ступенях лестницы. Взял «беретту» обеими руками и открыл огонь. Тени исчезли.

– Родольфо! Родольфо, друг, ответь!

Палмьери увидел фигуру Скьяры, из последних сил поднимающегося с пола с пистолетом в руке. Он тоже начал стрелять. И кричать:

– Давайте, подходите, засранцы! Кто хочет пулю, давайте! Твари поганые!..

Йовине и Фацио были вынуждены отступить под градом пуль.

Лежавший под самой верхней ступенькой Майкл Халлер выдернул автомат из коченеющей руки Пишителлы, и прикрывшись им, как бруствером, опустошил весь рожок: тридцать выстрелов.

Дюжина пуль снесло с ног Родольфо Скьяру, закрутив его кровавой юлой. Остальные пули понеслись дальше, выбивая фонтаны осколков из бетонных стен. Шесть прошили грудь Анджело Палмьери, и он рухнул в газовое облако, стлавшееся по полу, в двух шагах от Патриции Парди. Глаза его были открыты, из них катились слезы. Парди закрыла лицо руками.

Халлер поднялся на ноги, вытащил пустой рожок и со злостью швырнул перед собой.

– Я сказал, убейте их!

Йоне и Фации вскочили и бросились по коридору, поливая каждый его сантиметр свинцом. Плотная пелена газа, затянувшая окна, не дала им возможности увидеть белый фургон, на бешеной скорости подлетавший к павильону.

Две мужские фигуры, едва различимые в облаке газа, бросились вниз по лестнице в конце коридора. Автоматы закашляли им в след, выбрасывая дымящиеся гильзы, со звоном падающие на бетонный пол.

Каларно с сердцем, колотящемся в висках, с залитым потом лицом, толкнул Белотти на колени на промежуточной лестничной клетке. Густая куча свинца, выпущенная нападавшими, прошла над самыми их головами. Цепочка кратеров возникла на стене над лестничным маршем. Осколки и пыль, словно серый снег, посыпались на них.

– Божемобожемойбожемой! … причитал, не останавливаясь, Белотти.

– Да заткнись, ты, мудак!

Каларно рывком поставил его на ноги и потащил вниз по следующему лестничному маршу, заканчивавшемуся у массивной железной двери на улицу. Каларно вырвал связку ключей из руки Белотти, вставил ключ, которым открылась первая дверь. Не подходит. Второй – тоже, третий…

Тяжелое топанье донеслось из коридора уже у самого выхода на лестницу. Если они войдут на нее, «беретта» против «калашникова»…

Замок щелкнул. Каларно, словно тягач, выдернул Белотти на свежий воздух. Вслед ударили автоматные очереди, выбив бетонные осколки в том месте, где они только что были. Каларно бежал, волоча Белотти по земле.

Белый фургон вынырнул из-за угла, резко остановившись напротив железной двери.

На землю спрыгнул человек. С толстой трубой в руках. Андреа Каларно узнал это оружие: гранатомет М-79, 40-й калибр. Узнал и человека, его державшего: Дэвид Слоэн.

– Andy! Get the fuck in, man![15]

Каларно сделал последний рывок. Белотти, не прекращавший скулить, рухнул на землю. Каларно пнул его, подтащил к задней дверце фургона, открыл и вбросил Беллоти в кузов.

Йовине и Фации выскочили из двери. В противогазах и с «калашниковыми» в руках, они казались персонажами карнавала ужасов.

Слоэн поднял гранатомет, прицелился и нажал спуск. Восточный вход Павильона Браски исчез в кипящем, клокочущем напалмовом тайфуне. Ударная волна бросила труп Фации, завернутый в огонь, на высоту нескольких этажей. Перемолотые останки Йовине влетели обратно внутрь здания и догорали на ступеньках лестницы.

Воздушная волна от взрыва прошла по фургону раскаленным ветром. Каларно почувствовал, как она обожгла лицо, когда он впихивал Белотти и впрыгивал вслед за ним.

– Tough shit, motherfuckers![16] – Слоэн выкинул дымящуюся гильзу и вставил новую гранату. Бросил гранатомет на переднее сидение фургона и сел за руль. Заложил крутой вираж в обратном направлении,