Сельский стражник - Роман Феликсович Путилов

вип-кабинет Городского БТИ, где примут договора на регистрацию, благо что агентство «Самый центр» и БТИ располагаются в одном здании. Но тут есть нюанс. Депутат Чебриков пока официально женат и надо быть большим безумцем, чтобы оформлять покупку недвижимости в преддверии развода. Я понимаю, что у Зятя денег — куры не клюют, но не настолько же много, что можно сорить ими направо и налево.

— Милая. — я крепко целую подругу в податливые губы: — Завтра на утро ничего не планируй, у нас будут дела.

Глава 19

Глава девятнадцатая.

Ноябрь 1994 года.

Двор дома Плотниковой.

— Что случилось? — из-за приоткрытой двери выглядывало помятое со сна, лицо Оксаны Михайловны Чебриковой, пытающейся поплотнее запахнуть на полной груди ворот теплого домашнего халата.

— Доброе утро, Оксана…- я улыбнулся максимально широко: — Помните меня?

— Вы Павел? Вы мне тогда помогли… Что-то случилось?

Наверное, для семи часов утра это, действительно, был самый логичный вопрос.

— Познакомьтесь…- я выдвинул из-за спины прячущуюся там Ирину: — Это моя невеста, депутат городского Совета Ирина Михайловна Кросовская. Можно мы пройдем. У нас для вас важная информация, и этот разговор точно надо вести не в подъезде.

Дочь аптечного олигарха не стала ломаться, распахнула дверь перед непрошенными гостями, прошла на кухню, где включила чайник и принялась выставлять на стол признаки финансового благополучия этого времени — растворимый кофе «Нескафе», чай «Липтон», импортное печенье и палку финской колбасы.

Разлив кипяток по чашкам и порезав бутерброды, Оксана посчитала долг гостеприимства выполненным и ожидающе уставилась на нас. Ира прикрылась бутербродом, предоставив начинать разговор мне.

— Оксана, мы просим прощение за вторжение в вашу личную жизнь, но меня ваша история тронула, а вчера Ирина, которая является коллегой по партии вашего мужа, случайно услышала, что сегодня, ровно в полдень, у Антона Алексеевича назначена встреча в агентстве недвижимости «Самый Центр».

Оксана, с деланным равнодушием, повела полным плечом.

— Павел, я вам очень благодарна за участие, но с недавних пор личная жизнь Антона меня интересует мало…

— Оксана, встреча в агентстве недвижимости — явно к личной жизни вашего мужа не относится.

— Ну, Антон взрослый человек и вправе…

— Оксана, вообще-то, по моей информации, у Антона ничего своего нет. Единственный его капитал — это имя вашего папы, которым он успешно торгует, пока не стало известно, что Антон скоро может стать бывшим зятем. Но мне одно непонятно — вы что, допустите, что ваша квартира стала собственностью этой чернявой профурсетки?

— Какая квартира, какой профурсетки? — выпучила на меня глаза Оксана.

— Квартира, которую Антон сегодня, я уверен на девяносто процентов, сегодня купит. А профурсетка — его любовница, из которой вы клок волос тогда вырвали. Ведь вы пока не развелись, значит, что бы ни купил Антон до вашего официального развода, является вашим совместным имуществом. Но ваш муж же не идиот, чтобы покупать квартиру, втайне от вас, а потом отдать вам или вашему ребенку половину? Следовательно, квартиру он будет покупать не на себя, а на…?

Оксана пару раз хлопнула ресницами, потом ее лицо налилось темной волной бешенства.

— Сука! — проскрипела женщина. Видимо, мысль о том, что ненавистная разлучница получит квадратные метры и будет благоденствовать в них, вместе с ветреным Антоном, встряхнуло Оксану, она побежала в коридор, откуда через несколько секунд донеслись звуки набираемого телефонного номера.

— Папа! Ты меня слышишь? Папа…- на этом силы Оксаны закончились, и она разрыдалась. Я подмигнул Ирине и кинулся в коридор, где, прижав к груди телефонную трубку, рыдала, уткнувшись лицом в, оклеенную веселенькими, в цветочек, обоями, стену Оксана. На плач матери из глубины квартиры прибежала, одетая в фланелевую пижамку, кроха лет трех на вид, которая тоже принялась рыдать. В довершении всеобщего Содома и Гоморы, из телефонной трубки доносились крики:

— Оксана! Что у тебя происходит? Оксана! С тобой все нормально?

Подмигнув Ирине, я подтолкнул ей в объятия маму и ребенка, и доктор Кросовская поволокла свою добычу на кухню, где по мере сил пыталась успокоить обеих барышень. Я же взял на себя более трудную задачу — общение с аптечным олигархом. Почему более трудную? Да потому что прошло минут двадцать, на кухне уже спокойно разговаривали, а я продолжал доказывать взбудораженному папаше, что я не бандит, и его дочери и внучки ничего не угрожает.

Сердце Города.

К старому дому где располагались Городское бюро технической инвентаризации, агентство недвижимости «Самый центр» и другие значимые для Города объекты, я приехал ровно в полдень. Припарковал машину у соседнего здания, где располагалась известная нотариальная контора, прошел во дворы, застроенные серыми зданиями, похожими на многоэтажные бараки, почему-то считавшиеся памятниками архитектуры регионального значения, прошелся вдоль окошек первого этажа. Несмотря на то, что в памятнике архитектуры всякие переделки были запрещены, риелторы расширили окна первого этажа, и теперь, проходя мимо этих окон, любой желающий мог лицезреть элегантных агентов и счастливых клиентов, сидящих в большом общем зале. Два небольших кабинета же предназначались для проведения денежных расчетов, и в момент совершения финансовых операций в них задергивались плотные шторы, дабы соблюсти определенную приватность. Пройдя вдоль фасада серого дома, я «срисовал» общую обстановку в агентстве. В общем зале ни Антона, ни его темноволосой подруги видно не было, а окна в одном из «расчетном» кабинете были плотно занавешены.

Я покрутил головой, после чего двинулся к припаркованному у соседнего дома здоровенного американского седана. «Линкольн Таун Кар» темно-зеленого цвета был настолько чужеродно смотрелся во дворе серой «сталинки», что я смело направился к нему.

Тонированные до черноты боковые стекла скользнули вниз, и из салона выглянул мужчина лет пятидесяти, с глубокими залысинами на крупной голове.

— Павел?

— Михаил Владленович?

Михаил Владленович Краснобаев, высокий костистый мужчина в два приема вылез из американского седана и, шагнув ко мне, протянул ладонь.

— Как будем действовать?

— Вы здесь давно? Зятя своего видели?

— Да нет, мы немного опоздали, в сугробе завязли, никого уже не разглядели.

— Скорее всего, они в том кабинете, где окна занавешены. Делаем так. Я иду прямо сейчас, а вы подтягивайтесь минут через пять. Надеюсь, вы не один приехали?

— Нет, конечно. Антоша боров здоровый, а я уже староват, для бойцовских поединков. Со мной два бойца, в машине сидят. Мы подойдем в указанное время.

Помещение АН «Самый Центр».

— Здравствуйте…- от ресепшена ко мне шагнула