Последний аргумент закона - Андрей Воронин

— Нож плохой, — сказал Мещеряков.

— Ты, кстати, попал ручкой точно в центр. Ты, наверное, хотел не убить, а только оглушить? Я правильно понял?

— Правильно, — буркнул Мещеряков. Второй бросок оказался успешным, нож воткнулся в спил почти на треть лезвия.

— Ну, как? — не без гордости произнес полковник ГРУ.

— Вполне прилично. С четырех шагов — хороший результат.

— Я же не инструктор, я офицер. Мне это мастерство ни к чему.

— Никогда не зарекайся, умение никому не помешает. Оно не мешок за плечами, к земле не прижимает. Пей, я уже налил.

— Слушай, Илларион, может, тебе уехать куда-нибудь? Хочешь, устрою командировку на полигон за Урал? Никакая милиция тебя не достанет.

— Утром я об этом думал, а теперь не хочу. Они меня, Андрей, достали, — по лицу Забродова Мещеряков понял, его другу действительно насолили. — Лучше, если сможешь, помоги мне.

— Что я должен сделать?

— Во-первых, разберись с пулей. Я должен знать о ней все. Наведи справки. Во-вторых, если тебя не затруднит, узнай всех свидетелей по этому делу.

— Сделаю. Думаю, смогу.

— Я буду тебе благодарен.

— На рыбалку возьмешь?

— Даже на охоту возьму. Так что, давай, действуй.

— Я сам тебе позвоню.

— Мне не звони, мой телефон на прослушивании.

— Все так серьезно? У сотрудника ГРУ?! И на прослушивании!

— У бывшего сотрудника, это во-первых. А во-вторых, делают они это неофициально.

— Если надо, я пришлю к тебе специалистов. Все «жучки» найдут и устранят.

— Ты, Андрей, думаешь, я этого не умею делать? Поверь, «жучков» у меня в квартире нет, они слушают только мои разговоры по телефону. Поэтому я с тобой говорю спокойно. Пусть слушают, да и то лишь потому, что я этого хочу, загадочно произнес Илларион Забродов. — Нет у меня сил воевать со всем миром сразу, единственное, что я могу, так это побороться с отдельными представителями.

На этом серьезный разговор закончился. Илларион поднял руку;

— Хватит о делах, давай лучше о рыбной ловле поговорим.

Илларион подошел к стеллажу, выдвинул нижний ящик и, не глядя, взял коробку. Открыл ее, заглянул внутрь, сладострастно улыбнулся. Так женщина смотрит на свои драгоценности, наркоман смотрит на шприц с ампулой, художник на кисти и краску, хирург — на новый скальпель.

— Чего ты улыбаешься? — поднялся с кресла Мещеряков. Илларион быстренько захлопнул коробочку. — Что у тебя там?

— С трех раз отгадаешь, подарю тебе.

— Значит, не деньги.

— Верно. Но этот твой ответ я правильным считать не могу, ты идешь методом исключения, трех раз тебе не хватит.

— Ты хоть скажи, тепло или холодно?

— К деньгам то, что лежит в коробочке, отношение имело, но раньше.

— Значит, ты это купил за деньги.

— Не совсем. За деньги не покупал.

— Продать это за деньги можно?

— Можно, — сказал Забродов, — но только специалисту, который умеет ценить подобные штучки.

— Нож, — сказал Мещеряков.

— Нет, ты, Андрей, не отгадаешь. Вот, смотри. Не жги понапрасну серое вещество, говорят, мозговые клетки не восстанавливаются, хотя я в это не верю. — Илларион решил шутить дальше. Он вытащил что-то из коробочки, зажал в кулаке. — Если отгадаешь, в какой руке, отдам тебе, подарю, а не отгадаешь останется мне.

Илларион держал перед собой вытянутые руки. Мещеряков наморщил лоб, пытаясь разглядеть, какой кулак больше. Илларион улыбался, удивляясь наивности приятеля.

— В правой или в левой? Ну, скорее!

— Была ни была! — и Мещеряков хлопнул ладонью по правому кулаку, но сказал при этом:

— В левой! Илларион разжал левую руку. Ладонь была пуста.

— Ну, хоть покажи, что там было. Илларион разжал правую. Правая ладонь тоже оказалась пустой.

— Опять разыгрываешь? Нечестно! — по-детски обиделся на друга Мещеряков.

— Кто тебе обещал, что будет честно? Ты же разведчик, шпионов ловишь, сам в прошлом шпион, вербовкой занимаешься, а человеческую психологию так и не изучил.

— Да изучал я ее, изучал! Причем у меня по психологии всегда были хорошие результаты.

— Даже тестирование показало твои недюжинные способности? — съязвил Илларион. — Ладно, дарю. Все равно тебе не отгадать, хотя это очень просто.

Илларион ладонью провел по пиджаку друга и словно бы из его нагрудного карманчика извлек блесну.

— Смотри, настоящая, серебряная. Когда я говорил о деньгах, я тебя не обманывал. Подсказка была очень веская, эта блесна сделана из монеты, серебряной. Она очень ценная. Давай, повернись-ка поудобнее, — и Забродов повесил на грудь Мещерякову рыболовную блесну, зацепив ее крючком за борт пиджака. — Это как орден, как «Герой России».

— У тебя самого таких сколько?

— Осталось три, а было четыре, как у Жукова.

— Ты серьезно мне ее даришь?

— Дарю.

— На нее рыба-то хоть ловится? Проверял?

— Проверял, ловится. Но это у меня.

— А у меня?

— У тебя проверим, Андрей. Давай-ка поедем и проверим.

— Прямо сейчас?

— В свободное от шпионов время.

— Хорошо.

— Когда переловишь всех шпионов, тогда и поедем. На этом друзья расстались. Илларион остался один. Ему было над чем подумать. Он понимал, сегодня к нему уже никто не сунется. План его врагов не удался, а для того, чтобы задумать и реализовать что-то новое, необходимо время. А время у своих врагов-соперников Забродов смог выиграть.