Филькина круча - Анна Чудинова

Ознакомительный фрагментвыбившуюся вьющуюся челку. Кто-то из спешащих прохожих случайно толкнул Алису Федоровну, она вновь глянула в сторону убегающей вниз улицы и внезапно поняла, что забыла, куда идет. Она повертела головой по сторонам в поисках чего-то, а чего – она и сама не могла понять. Ее спасли виднеющиеся впереди голые, по-весеннему исхудавшие стволы Филькиной кручи, небольшого островка с деревьями, где она любила играть в детстве. Их она помнила, к ним она и пошла.

Нечесанные космы лип, берез и осинок царапали еще не налитое лазурью весеннее небо. Городской шум смешивался с дробью дятла и треском набухшей древесной коры. Ей вдруг в голову пришло одно единственное слово. Доченька. Оно покачалось немного на краешке памяти, а потом полетело вниз, в черную пропасть, увлекая за собой розовую сладкую вату, ослика, морскую пену, красный берет, наманикюренные пальцы, сигарету во рту, демисезонный костюмчик, газеты, бутылки, одеялко-конверт, летний сарафанчик и занавески. Когда все это закончилось, задышалось легче.

– Здравствуйте! – тоненький детский голосок застал ее врасплох. Нерусский мальчик со здоровенным ранцем и шапкой набекрень улыбался ей. – Я здесь гуляю, меня зовут Исаак, а вас?

– А меня… – она хотела в ответ назвать мальчишке свое имя, но с ее губ сорвалась лишь легкая улыбка. Глаза излучали теплый блаженный свет, в воздухе разливалась свежесть таявшего снега.

2. Черепаха

Толик дернул калитку, но та оказалась заперта. «Вот это да! Времена меняются, замки появляются», – подумал он и повыше поднял меховой воротник своей кожаной куртки: все-таки март не май, вполне можно подхватить простуду на таком зябком ветру. Наконец Толик нашел кнопку домофона и позвонил. Калитка с задорным пиканьем отлепилась от стылых ворот, приглашая его в когда-то любимую школу.

Внутри практически ничего не изменилось. Лишь стены облачились в новый оттенок краски, отчего-то напомнивший Толику манную кашу, холл обзавелся пропускными турникетами, а окна принарядились в стильные вертикальные жалюзи.

Держась за покрашенные надцатый раз коричневой краской перила, Толик вбежал на второй этаж: на стене достижений висели два новых застекленных шкафа. В них теснились кубки, медали и другие трофеи, горделиво отбрасывающие отблески закатного солнца.

В приемной вечную, как ему раньше казалось, Ларису Павловну сменила шустрая фигуристая брюнетка. Увидев его, она вскочила с модного кожаного кресла и инстинктивно заправила выбившуюся из прически прядь за аккуратное ушко. Наверное, подумала, что он из администрации или комитета по делам образования.

Поздоровавшись, Толик справился о директоре, на что получил ответ, что та в отъезде, но должна вот-вот вернуться. Он поблагодарил брюнетку и уже собирался было сказать, что ничего страшного и он зайдет в другой раз, как в затылок прилетело такое знакомое: «Здравствуйте!» Толик обернулся.

Инна Карловна не сильно изменилась. Низенькая, все еще стройная, с прямой спиной и красиво уложенной копной соломенных волос. Взгляд ее был таким же ясным и чуть-чуть торжественным, однако под глазами залегли темные круги. И вообще, Инна Карловна вся стала будто бы меньше, чем раньше, и усохла, как яблоко для компота из сухофруктов.

Искорка радостного удивления наконец блеснула в ее светло-голубых, почти прозрачных глазах.

– Червоткин! Толя! Господи, да какой ты… – Инна Карловна закрыла рот рукой и покачала головой.

– Здравствуйте, Инна Карловна, я буквально на пять минуточек… Приехал вот сегодня из Америки.

– Да ты что! – Инна Карловна подошла ближе, подняла руку и уже хотела прикоснуться к нему, но, не решившись, опустила. – Анюта, мы буквально пять минут, пусть, если что, подождут… а потом я на собрание побегу, хорошо?

Анюта промычала что-то нечленораздельное, автоматически потянула руку к чайнику, стоявшему за ее спиной на тумбочке, и нажала на кнопку. Инна Карловна открыла дверь своего кабинета и жестом пригласила Толика войти.

За чашкой чая они немного поболтали о выпуске Червоткина, о новой школьной программе, о полученных грантах, о молодых учителях и о тех, кто все еще работает.

– А Алиса Федоровна как? Я к ней тоже хотел забежать. Все-таки где бы я сейчас был без ее литературы?

– Да, Толечка, ты молодец! Перевести свой роман, да еще и успешно его продать за рубежом, а потом и самому туда переехать… Я вот всегда привожу тебя в пример как одного из лучших учеников нашей школы. Читала твою книгу! И не раз… Ох, как же ты умеешь подать… Не то что сейчас… – Инна Карловна выразительно покачала головой.

Толик улыбнулся, пошарил взглядом по полкам шкафа Инны Карловны в поисках корешка своей книги, но так и не нашел ее среди миллиона разноцветных папок и словарей.

– Так в какую смену работает Алиса Федоровна? – Толик залпом допил последний глоток чая.

– Ты, похоже, не знаешь… – Инна Карловна опустила глаза. – Алиса Федоровна ушла из школы лет пять назад. Сначала стала путать имена учеников, потом забывать их. Могла не прийти к началу занятий или заявиться в школу в воскресенье и торчать у ворот, ругаясь с охранником, что ее не пускают. Мы, конечно, поначалу не подавали виду, жалели ее, да и, знаешь, все в какой-то момент нормализовалось вроде, а потом резко опять… А однажды она просто не пришла, и мы… взяли ей замену.

– Вот как… – Толик отодвинул чашку. – А я надеялся поговорить с ней…

– Да, Толя, – Инна Карловна перебила его, скрипя отодвигаемым от стола стулом. – Понимаю, понимаю… Но что же теперь… Мы же не могли по-другому.

Она встала и направилась к выходу. Толик последовал ее примеру.

– Была рада тебе! – Она все же приобняла его на пороге приемной, но тут же быстро отстранилась и, схватив стопку бумаг, заботливо приготовленных красоткой Анютой, выбежала из кабинета.

– А где хоть она сейчас? – крикнул вдогонку Толик удаляющейся в коридоре директрисе. Инна Карловна обернулась, состроила гримасу на манер сумасшедшей и покрутила пальцем у виска.

Когда Толик вышел из здания школы, город уже одевался в сиреневый сатин сумерек. Небо опустилось ниже, а окна двухэтажных домишек, стоявших по правую сторону от трамвайных путей, теперь блестели розово-оранжевой слюдой. Он решил пройтись до Филькиной кручи, чтобы избавиться от неприятного чувства незавершенности. Обойдя школу и прошмыгнув через узенький пешеходный переход, Толик оказался в до боли знакомой рощице.

Небольшой кусок леса посреди города. Деревья и кусты здесь росли густо, дорожек для прогулок не было. В сущности, сюда никто, кроме школьников, не наведывался, потому что в этом странном, оторванном от нормальной городской инфраструктуры месте не было ничего интересного, кроме небольшой деревянной постройки, которую для удобства называли так же, как и саму рощицу, – Филькиной кручей.

Постройку нельзя было увидеть

---

Конец ознакомительного фрагмента Купить полную версию книги

---