Белорусское небо - Сергей Иванович Зверев

не беспокоились. Трудно было ехать без седел и стремян, но увы, партизаны этим не располагали. А как подсказала Зоя, делать подобие седел из обрывков байковых одеял ни к чему хорошему не приведет. Одеяла будут сползать и стаскивать за собой седока. Пришлось часть пути идти пешком, чтобы согреться, и потом снова забираться на спину лошади. Канунников и Лещенко уже четыре часа двигались по лесу верхом.

— Все, нужно дать лошадям отдохнуть, — решил Канунников и, остановив Соколика, спрыгнул на снег.

Лещенко последовал его примеру, сполз на животе со спины Звездочки и, похлопав ее по шее, принялся делать гимнастические упражнения, чтобы согреться. Сашка улыбнулся и тоже стал приседать. Через несколько минут стало теплее, и Лещенко стал озираться по сторонам.

— Слушай, мы в такие дебри забрались. Тут скоро и на лошадях не пройдешь. Может, ближе к реке пойдем? Там и лес пореже, и можно жилье встретить.

— Нам как раз нужен лес, нам надо думать, чтобы лагерь устроить в такой глухомани, в которой нас фашисты не найдут, — возразил лейтенант. — Там у моста мы слишком заметные. И дорога рядом, и мост могут пытаться восстановить. Нет, Коля, наша самая надежная защита — глухой лес. А уж разведка — дело второе. На обратном пути попробуем людей найти — наших советских, расспросить про немцев.

— Жрать хотят! — кивнул на лошадей инженер. — Терпите, помощники, поедите, когда вернемся.

— На сене им тяжеловато будет, — покачал головой лейтенант. — Если лошадь для работы, то ей обязательно овес нужен. Одной травой она сыта не будет. Пузо набьет, а сил трава не добавит.

— Вот и еще одна забота, — покачал Лещенко головой. — Помощники они хорошие, но вот кормить их нечем. Где овес возьмем?

— У немцев, где и все остальное брать будем! — уверенно сказал Канунников. — У немцев кавалерийские части тоже есть, и на конной тяге у них много чего. И артиллерия есть на конной тяге, и тыловые подразделения тоже есть такие.

— Небо мглой затягивает, — посмотрев вверх, сказал Лещенко. — Как ориентироваться будем?

— Ничего, до сумерек осталось не так много времени. Все равно придется останавливаться, костер разводить… — Сашка вдруг с удивлением уставился на Соколика, который, не переставая водить носом и встряхивать головой, вдруг потянул повод куда-то в лес.

— Чего это он? — Лещенко удержал Звездочку, чтобы она не пошла за жеребцом, но та стала рваться.

— Лошади умные, они многое могут чувствовать, — нахмурился Канунников и снял с плеча автомат. — Может людей, жилье чувствует. А там могут и немцы оказаться. Ну, посмотрим?

Лещенко сплюнул и снял с плеча свой автомат. Разведчики продирались через бурелом, перелезали через пни и ветки, упорно идя за жеребцом. Оба пытались уловить запах жилья, дым костра или еще чего-то, что может говорить, что рядом люди. И вдруг впереди открылась поляна, а в самой середине ее красовались три аккуратные копны сена. Лошади выбрались из леса и сразу подошли к копнам. На зубах захрустела трава. Разведчики стали озираться в поисках следов ноги человека, но снег вокруг был не тронут. Но зато от поляны куда-то в сторону вела небольшая то ли дорожка лесная, то ли просека. Местами, где снег не сильно накрыл местность, видна была неглубокая узкая колея. Как будто здесь еще этим летом ездила телега.

— Пошли, — позвал Канунников. — О лошадях не беспокойся, они от сена не отойдут. Потом вернемся за ними.

— Пошли, — согласился Лещенко и приготовил автомат.

Идти пришлось по краю леса, чтобы на видном месте не оставлять свои следы. Пробираться через лес пришлось осторожно — под ногами то и дело с треском ломались упавшие ветки деревьев, хрустел на морозе снег. Но вот густой лес закончился и перед партизанами открылась еще одна поляна.

— Ух ты! — выдохнул Лещенко, с интересом глядя на бревенчатый дом-пятистенок. — Это что же такое? В такой глуши и жилье? В тайге, я слышал, охотники такие домишки в лесу ставят, зимовье называется. Когда уходят далеко от дома на промысел, в них ночуют. Там всегда и запас дров, и немного продуктов на всякий случай имеется.

— Ну, нет, это не зимовье, — покачал головой лейтенант, осматриваясь. — Вон и навес большой, с кормушкой для лошадей. Вон сани и телега там стоят. И сарай большой, явно для скотины. Это, я думаю, дом лесника. А судя по тому, что снег всюду лежит ровным слоем, не потревоженный, люди здесь не показывались с самой осени.

— Ну, тогда проверим, что да как? Вот бы нам этот дом для своей партизанской базы! Тут такая глухомань, что захочешь и не найдешь. Нам, видать, просто повезло, что наткнулись на него.

Разведчики двинулись к таинственному дому, но опасения их оказались напрасными. Вокруг дома ни единого следа человека или животного. Все заметено снегом. Под навесом телега со снятым колесом, сани-розвальни, на которых хозяин, судя по всему, возил сено. Здесь же под навесом на гвозде висела сбруя, вожжи. Сарай, запертый на обычную щеколду, был пуст, хотя по всем признакам тут держали скотину. Осмотрев территорию и все хозяйственные постройки, разведчики подошли к двери дома. Замка не было, а вместо него язык дверной накладки удерживал длинный железный штырь, привязанный за веревку.

— Не от людей запиралось, — прокомментировав Канунников. — От зверя лесного. Ты постой тут, Николай, а я осмотрюсь в доме.

В доме царил странный беспорядок. Кухня и большая комната, отделенная не дверью, а большой ситцевой занавеской, выглядели так, как будто кто-то собирался второпях, хватая самое необходимое, а несущественное отбрасывая в сторону, а то и роняя на пол. «Так, наверное, и было, — подумал лейтенант, обходя дом. — Кровать заправлена, а вот шкафчики, явно самодельные, собранные из струганых дощечек, распахнуты настежь. Значит, забирали продукты. Вон и люк в подпол открыт. Там тоже пусто. На стенах пятна от некогда висевших фотографий. А над кроватью гвозди и след от висевшего над ней охотничьего ружья».

— Ну, что там? Тихо? — спросил Канунников, открывая дверь на улицу. — Заходи!

Инженер сразу полез в печку, одобрительно покивал, рассматривая аккуратную, недавно пробеленную русскую печку с широкой топкой и лежанкой. Керосиновая лампа на столе оказалась заправленной.

— Готовое партизанское жилье, — рассмеялся Лещенко. — Надо уговаривать нашего командира перебираться сюда. Пока все разместимся в доме, а летом подготовим хорошие добротные землянки. Отряд должен увеличиваться, не вечно же мы будем в таком составе. Надо собирать серьезный отряд, чтобы можно было решаться на больше операции в тылу у немцев.

— Стратег! — улыбнулся Канунников. — А вообще-то я с тобой согласен. Пошли за лошадьми. Надо их под навесом привязать