Масонская касса - Андрей Воронин

нее и, ничем не рискуя, перегнал «форд» поближе к гостинице. Здесь он затянул ручной тормоз, закурил и стал ждать. Двигатель он выключать не стал, чтобы не замерзнуть. Впрочем, долго ждать ему не пришлось: сигарета еще не успела догореть, когда перед гостиницей остановился автобус с закрытыми прочной металлической сеткой окнами и ветровым стеклом. Он понаблюдал, как из автобуса горохом сыплются вооруженные омоновцы, убедился, что их интересует именно гостиница, мысленно пожелал Сан Санычу всего наилучшего, отпустил ручник, включил передачу и покатил в сторону окраинного микрорайона Дубки — устраиваться на новом месте.

* * *

Ресторан, как и гостиничный номер, его приятно удивил. Он был чистенький, уютный, заново отделанный, с приветливой расторопной обслугой и, похоже, с неплохой кухней. Народу было немного; майор сделал заказ, закурил и откинулся в удобном кресле, благодушно озираясь по сторонам. Несмотря на безвременную кончину первого лица города, на эстраде распинался ансамбль — тоже, между прочим, вполне приличный, особенно для провинции, — и, ощупывая взглядом точеную фигурку молоденькой певички, Якушев пришел к выводу, что заправляет этим приятным местечком человек небедный и деловой, наподобие Зимина или кого-то еще из той же веселой компании.

Ему принесли коньяк. Официантка была молодая, маленькая, курносая и с чуть раскосыми глазами, явно из местных, на что указывал и ее смешной акцент, к которому Якушев никак не мог привыкнуть. Ее выкрашенные в платиновый цвет волосы пребывали в противоречии с темными густыми бровями, но улыбка у девчонки была премилая, а ножки, грудь и все прочее — выше всяких похвал. Якушев перебросился с ней парой-тройкой фраз; более длительной беседе мешали два обстоятельства: производимый ансамблем шум и голод, испытываемый майором и не позволяющий ему надолго задерживать человека, который должен принести еду. Впрочем, даже пары шутливых реплик Якушеву хватило, чтобы сделать вывод, что девчонка сговорчива и не откажется подняться в номер, чтобы заработать пару лишних сотен в дополнение к чаевым. Майор, как обычно, упустил из виду то обстоятельство, что к такому выводу он приходил всякий раз, побеседовав с незнакомой женщиной, и что в большинстве случаев вывод этот оказывался ошибочным. Разумеется, на свете полным-полно сговорчивых, жадных до денег девчонок, стремящихся подороже продать свое тело, пока оно не утратило остатки привлекательности. Но непрезентабельная внешность майора Якушева и его потасканный внешний вид могли вдохновить на такой подвиг разве что привокзальную проститутку, чего не склонный к самокритике Сан Саныч ни в какую не желал признавать.

Проводив официантку долгим взглядом, который даже не раздевал, а прямо-таки ввинчивался в самые аппетитные и интимные складки ее фигуры, Якушев крякнул и вплотную занялся коньяком. Пьяницей он не был, а тонким ценителем крепких напитков не являлся и подавно; с сибаритской медлительностью потягивая отдающее сивухой коричневое пойло, на бутылку с которым кто-то не постеснялся налепить пять звездочек, майор наслаждался заслуженным, как ему казалось, отдыхом.

На дне его бокала остался еще глоток той дряни, которую тут выдавали за коньяк, и он уже начал подумывать о том, чтобы заказать еще, когда в дверях обеденного зала появилась монументальная — что называется, ломом не убьешь — фигура. Человек почти двухметрового роста, одинаково широкий как в плечах, так и пониже спины, стоял, широко расставив ноги в высоких армейских башмаках и красноречиво положив правую ладонь на кобуру, которая была у него сдвинута на живот, как у эсэсовца. На человеке была темная униформа с нашивками, свидетельствующими о его принадлежности к славному российскому ОМОНу, и легкий черный бронежилет. Светлые волосы на массивном черепе были острижены коротким ежиком, на широком, изрытом оспинами лице с вдавленной переносицей не было ровным счетом никакого выражения, как не бывает его на дульном срезе пулемета или лобовой броне танка.

Из-за спины этого персонажа, профессиональная принадлежность которого была бы очевидна даже в том случае, если бы он ввалился в ресторан нагишом, без кобуры, нашивок и всего прочего, разбегались двумя быстрыми ручейками, беря зал в кольцо, вооруженные люди в черных масках. «А тут, оказывается, весело», — слегка напрягаясь, подумал Якушев. Паспорт на чужое имя у него был в полном порядке, но вот все остальное…

Клавишник ансамбля сфальшивил, певичка испуганно пискнула и замолчала, тарелки ударной установки лязгнули в последний раз.

— Всем оставаться на местах, — сказал в наступившей тишине стоявший в дверях художественный руководитель местного «маски-шоу». — Приготовить документы для проверки.

Голоса он не повышал, но слышно его было превосходно. Якушев наблюдал за ним с острым профессиональным интересом и невольным уважением: этот тип вполне внушительно смотрелся бы даже на пороге модного московского найт-клаба. Впрочем, уж в мордоворотах матушка-Русь сроду не испытывала недостатка. Эти славянские шкафы с куриными мозгами, по мнению майора Якушева, производились тысячелетиями, на протяжении которых мускульная сила была важнее ума; будучи, по сути, такой же тупиковой ветвью эволюции, как динозавры, они, как и древние ящеры, впечатляли своей мощью.

Еще майор думал о том, что здесь, в глубинке, ОМОН действует как-то уж очень деликатно. В Москве все посетители шалмана давным-давно лежали бы мордами в пол… Хотя, с другой стороны, это ведь не молодежная дискотека, где практически в открытую торгуют наркотиками, а гостиничный ресторан, куда спускаются поужинать командировочные. Других-то приезжих в эту дыру калачом не заманишь… Тогда какого дьявола вообще сюда вперся ОМОН? Ищут кого-нибудь? Вполне возможно. У них ведь мэр коньки отбросил, причем при обстоятельствах, вызывающих у начальника милиции Журавлева подозрения самого мрачного свойства…

Пока майор размышлял, рука его, действуя сама по себе, залезла во внутренний карман пиджака и выложила на скатерть паспорт. С ОМОНом шутить не следует, будь ты хоть генералом ФСБ. Чувства юмора у этих ребят нет вообще, по крайней мере на работе, а дерутся они хорошо. Причем, что характерно, сначала врежут, а уж потом начинают выяснять, что ты за птица…

Высокая фигура, пахнущая сукном, ременной кожей и оружейной смазкой, возникла рядом с его столиком, придерживая одной рукой висящий на боку автомат. Майор отставил недопитый бокал и подал паспорт, предупредительно открыв его на странице с фотографией. Поблескивающие в прорезях трикотажной маски глаза внимательно изучили документ, несколько раз переместившись с фотографии на лицо Якушева и обратно.

— Гражданин Вахрушев?..

— Александр Александрович, — сказал Якушев, подхватив красноречиво повисший в воздухе конец фразы.

— Придется пройти, — сказал омоновец, преспокойно пряча майорский паспорт куда-то под бронежилет.

— А в чем, собственно, дело? — спросил майор, хотя знал, что задавать омоновцам вопросы — занятие не только бесполезное, но и опасное для здоровья.

— Вам помочь? — как и следовало ожидать, вопросом