Между жизнью и смертью - Андрей Воронин

Прага встретила их солнцем, в лучах которого ярко сверкали шпили многочисленных и многообразных башенок старинных зданий.

Было очень тепло, и не верилось, что стояла осень. Погода в Одессе, хотя она и южнее, в эти дни была дождливой, и, только добравшись до Праги, они наконец почувствовали настоящее очарование золотой осени.

Бобровский смотрел на город во все глаза, не в силах оторваться от потрясающего зрелища. И даже Банда, уже видевший Прагу, был изумлен тем, как по-новому открывается для него этот город, как неповторим он, сколько бы раз ни попадал на эти старинные улицы человек, город раскрывал перед ним все новые и новые грани.

Да, черт возьми, везет же людям, которые живут «в окружении такой красоты!

— Слушай, давай поселимся в центре, — возбужденно предложил Бобровский, сверкая глазами. — Нам будет удобнее всего…

— Не уверен. Во-первых, — постарался остудить пыл товарища Банда, — это дорого. За номер в хорошем отеле берут по сто пятьдесят и более долларов в сутки.

— Нам дали деньги…

— Для того, чтобы мы шиковали в пятизвездочных отелях?

— Ну, а во-вторых?

— А во-вторых, в центре ограничено движение машин. В основном это пешеходные зоны, поэтому лучше жить в другом месте.

— Ну, как знаешь.

— Не расстраивайся. Ты еще не видел чешских гостиниц. Я здесь уже бывал и одну такую знаю. Сейчас увидишь. Наши гостиницы по сравнению с ней — бараки.

Он привез друга на Сальдову улицу, ориентируясь отчасти по памяти, но в основном по карте, и затормозил у «Карл Инн-Отель» — огромного красивого здания.

— Вот здесь мы и поселимся. Долларов пятьдесят — это максимум, что с нас возьмут. Пошли!

Отель действительно поражал своей… нет, не роскошью. Скорее домашним уютом и какой-то семейной атмосферой. Он был таким аккуратненьким и чистым, с такой доброжелательной и предупредительной прислугой, что Бобровский не мог поверить, что такое вообще возможно.

Номер, теплый, просторный и красивый, имел все удобства и все, необходимое для нормальной жизни, — две комнаты, телевизор, холодильник, телефон.

Устроившись, ребята решили погулять по Старой Праге. Все же начинать работу с вечера смысла не было, а возможность посмотреть один из красивейших городов мира представляется не каждый день.

Они постояли на Карловом мосту, вышли на Староместскую площадь, запрокинув головы, глядели на умопомрачительной высоты готические шпили, зашли в Собор Девы Марии перед Тыном, прошлись по Градчанской площади.

Красота города была столь великолепной и впечатляющей, что навевала даже какую-то непонятную грусть — ведь все чудесное когда-нибудь кончается, и здесь, на этих узких мощеных улочках, невольно думалось о том, сколь короток миг счастья.

Поэтому, чтобы немного развеяться и поднять настроение, они забрели в ресторан «Макарска», что на Малостранской. Заплатив за двоих всего-то двадцать долларов, ребята вышли из заведения с таким чувством, будто они никогда не ели так вкусно и так сытно. Вдобавок никогда не пили столько прекрасного пива. Именно так они назвали замечательный чешский напиток под интригующим названием «Велькопоповицке-Козел».

Они еще долго бродили по городу и вернулись в гостиницу только к полуночи, захмелевшие, сытые, счастливые и смертельно уставшие. Напряжение последних суток дало о себе знать, и, чуть коснувшись головами подушек. Банда и Бобровский провалились в сон. И в снах их кружилась и сияла красавица Злата Прага…

* * *

— Ни хрена себе особнячок! — удивление Бобровского было совершенно искренним, и даже Банда изумленно покачал головой, когда они, медленно катясь по асфальтовой дороге, проехали мимо дома по адресу, указанному Рябкиной и Берхардом.