Севастопольский конвой - Богдан Сушинский

– Товарищ контр-адмирал, – обратился к нему Пучков, выслушав доклад дежурного офицера. – Шифрограмма от командира конвоя капитана первого ранга Калугина и командира 157-й дивизии полковника Рогова. Сообщают, что в отряде кораблей, а также среди личного состава дивизии и маршевых рот никаких потерь нет, и что оба они готовы перейти на борт эсминца.

– Передай: встретимся в штабе, – сухо ответил Жуков и тут же объяснил: – Не будем суетой на рейде привлекать внимание вражеской разведки.

Пока конвой подтягивался к ближнему рейду, адмирал заставил командира эсминца рейдерски пройтись по заливу, а затем выйти в открытое море и какое-то время идти курсом на юго-запад, к горловине Сухого лимана, помня при этом, что румынские части уже орудуют на его западном берегу. Командующий давно мечтал о том, чтобы, пройдясь по рейду, осмотреть, насколько это возможно, всю приморскую часть города. И вот сейчас, когда его желание осуществилось, Жуков неожиданно открыл для себя, что вся прибрежная зона ничем, никакими укреплениями, никакими линиями окопов, не защищена.

Штабисты Южного сектора и оборонительного района настолько увлеклись угрозой со стороны степи, что совершенно упустили из вида береговую линию города – с ее пляжами, санаториями и хуторами рыбачьих куреней. Если там и предполагались какие-то оборонительные точки, то расположены они жиденько и, скорее всего, лишены были достаточных, боеспособных гарнизонов.

«Неужели румынскому командованию это неизвестно? – удивился контр-адмирал, осматривая небольшой поселок, расположенный в районе Дачи Ковалевского, который до недавнего времени пребывал под опекой 411-й береговой батареи. – Не может такого быть, ведь действует же у них разведка, существует агентурная сеть… А если так, то почему румыны так ни разу и не попытались высадить морской десант? Почему не попытались создать плацдарм или хотя бы провести разведку боем? Ведь береговых батарей наших больше не существует, а их войска пребывают на ближайших подступах к городу».

– Товарищ контр-адмирал, – тревожно прозвучал голос Пучкова, – мы в зоне обстрела двух тяжелых румынских батарей, установленных в районе нашей стационарной береговой. Как я понимаю, вступать с ними в артиллерийскую дуэль ни к чему.

– То есть в районе бывшей 411-й, – уточнил для себя Жуков, припоминая, с какой горечью отдавал приказ об уничтожении этого артиллерийского комплекса.

«Румыны вообще ведут себя так, словно никогда не были морской державой, – рассуждал он, наблюдая за тем, как по его приказу эсминец круто развернулся в сторону видневшегося теперь уже далеко позади Воронцовского маяка. – Чем это объяснить? Слишком слабый флот? Нет морской пехоты? Скорее всего, нет таких людей, как полковник Осипов или майор Гродов…».

Командующий с тоской и виной в глазах взглянул на маяк. Его должны были взорвать еще прошлой ночью, однако на сутки взрыв отложили, специально под прибытие Кавказского конвоя. Так что следующей ночью…

Из раздумий его вывел орудийный залп, завершившийся тремя перелетными султанами взрывов чуть правее и позади транспорта «Кубань».

– Контр-адмирал Жуков говорит. Откуда ведут огонь? – спросил он в переговорное устройство, войдя в командирскую рубку. И после непродолжительной заминки услышал:

– Здесь – лейтенант Шкодов. Предположительно – из юго-западной окраины Новой Дофиновки. Обычно подходы к порту простреливают оттуда или из восточной окраины Гильдендорфа.

– Слушать в радиорубке. Передать координаты известных вам батарей на суда конвоя, с приказом подавить их. Грех не воспользоваться такой орудийной мощью.