Δ.E.F.I.R. Фаза 1: Замедление - Агатис Интегра

Солонов оказывается требовательным учителем, снова и снова заставляя меня повторять упражнения, пока не удовлетворяется результатом.

— Это лишь базовая форма, — говорит он, наконец. — Но должно помочь в критической ситуации. Главное — помни о своих эмоциональных якорях. Они — ключ к сохранению целостности личности.

Он заканчивает работу над компасом и жестом подзывает меня:

— Пора.

Я снимаю медальон, осторожно помещаю его в углубление в центре устройства. На мгновение ничего не происходит. Затем медальон начинает пульсировать, его свечение усиливается.

Компас отзывается — внутренние кольца ускоряются, золотистые частицы образуют сложный узор. Затем следует вспышка — столь яркая, что приходится закрыть глаза. Когда я снова могу видеть, компас трансформировался. Медальон теперь интегрирован в его структуру, а над устройством парит трёхмерная карта с ярко светящейся точкой.

— Координаты Пропавшего Разлома, — произносит Солонов с благоговением. — Место, где находится Ева.

Он отходит к одному из шкафов, извлекает какой-то компонент, похожий на небольшой кристалл с оправой:

— Это… одна из моих последних разработок, — он присоединяет кристалл к компасу. — «Эфирное эхо Солонова». Стабилизатор, который поможет TX-Δ сохранять целостность твоей личности в условиях экстремальной эфирной перегрузки.

Он закрывает панель, проверяет присоединение:

— Это была моя специализация, помнишь? Стабилизаторы. Устройства, сохраняющие человеческое в человеке, когда тот сталкивается с нечеловеческими силами.

Тем временем Ник приносит рюкзак, явно подготовленный заранее:

— Здесь всё, что может вам понадобиться, — говорит он. — Еда, вода, медикаменты. И специальные эфирные боеприпасы, которые доктор Солонов создал. Они действуют даже на Серафима — дестабилизируют его структуру.

Солонов добавляет к содержимому рюкзака небольшой пистолет странной конструкции:

— Эфирный дизраптор. Эффективен против большинства эфирных сущностей. Каждый выстрел создаёт локальное искажение в эфирном поле, разрушающее их целостность. Но запасы энергии ограничены — шесть выстрелов, не более.

Я принимаю рюкзак, оружие, настроенный компас. Груз ответственности ощущается тяжелее, чем физический вес этих предметов.

— Почему вы не пойдёте со мной? — спрашиваю я. — Ваши знания были бы бесценны.

Солонов печально улыбается:

— Мой путь закончился давно, Северов. Я сделал свой выбор много лет назад, когда решил остаться и наблюдать, а не действовать. — Он касается своего виска. — Кроме того, моё тело давно не выдержало бы таких нагрузок. Слишком много экспериментов на себе.

— А я? — Ник неожиданно выступает вперед. Его золотистые глаза светятся решимостью. — Я мог бы помочь. Я чувствую эфирные связи лучше, чем любые приборы.

— Нет, малыш, — Солонов качает головой. — Твое место здесь. Со мной.

— Но я мог бы… — начинает Ник.

— Это не обсуждается, — твердо прерывает его Солонов, но затем смягчается. — Ты мой ученик. Мне нужно успеть научить тебя всему, что знаю. На случай, если я… если что-то случится.

Мальчик хмурится, но не спорит. Вместо этого поворачивается ко мне:

— Алекс… если Ева всё ещё чувствует тебя, может, ты тоже чувствуешь её? Просто ещё не знаешь этого. — Его голос становится тише, почти мечтательным. — Я иногда слышу такие следы. Связи между людьми, даже когда они разделены временем и пространством. Они звучат как… музыка. Тонкая, далекая, но никогда не исчезающая полностью.

Солонов смотрит на мальчика с изумлением, словно впервые слышит нечто подобное.

Он достаёт что-то из кармана и протягивает мне:

— Возьми. Это… принадлежало тебе.

Маленькая фотография в потрёпанной рамке. На ней — я, моложе, без шрама, в белом лабораторном халате. Рядом — Ева, её глаза светятся золотистым. Мы стоим плечом к плечу, и в наших взглядах читается нечто большее, чем просто коллегиальность.

— Это единственная фотография, которую я смог сохранить, — тихо говорит Солонов. — Все остальные были уничтожены при эвакуации.

Я осторожно беру фотографию, чувствуя странную смесь узнавания и отчуждения. Это я — и одновременно не я. Человек, которым я был до того, как перестал быть собой.

— Ева ждала тебя, — говорит Солонов. — Всё это время. Во всех версиях реальности.

Его взгляд становится серьёзным:

— Но помни: не верь всему, что вспомнишь. Даже твоя память была частью плана. — Он кладёт руку мне на плечо. — Найди её, Алекс. И помни: граница между спасителем и разрушителем тоньше, чем ты думаешь.

Ник внезапно вскакивает, его золотистые глаза широко распахиваются:

— Что-то идёт. Что-то большое.

Солонов бросается к системам мониторинга, активирует какие-то протоколы. Эфирный компас начинает пульсировать нестабильно, его показания искажаются.

— Активация компаса вызвала слишком сильный резонанс, — он работает с лихорадочной скоростью. — Он почувствовал!

Индикаторы на панелях мигают красным. Солонов включает защитные системы, бункер наполняется гудением активированных барьеров.

Я чувствую изменение — словно воздух становится гуще, насыщеннее эфирной энергией.

[TM-Δ. SYNC]: ЭФИРНАЯ СИНГУЛЯРНОСТЬ: УГРОЗА НА ПЕРИФЕРИИ

[TM-Δ. SYNC]: [ОПАСНОСТЬ: СЕРАФИМ?]

[TM-Δ. SYNC]: ИДЕНТИФИКАЦИЯ НЕВОЗМОЖНА

— Тебе нужно идти. Сейчас! — командует Солонов, подталкивая меня к выходу из бункера. — Мы с Ником задержим его насколько сможем. Мальчик способен создавать помехи в эфирном поле — даст тебе фору.

— Но вы…

— У нас свой путь, у тебя — свой. — Он протягивает руку. — Удачи, Алекс Северов. Найди свою Еву. И встретимся… где-нибудь на другой стороне.

Пожимаю его руку, киваю Нику:

— Берегите себя, малыш.

Мальчик улыбается:

— Я не маленький. Мне уже двенадцать! — но затем его лицо становится серьёзным. — Найдите её, Алекс. Она… особенная. Я чувствую её даже отсюда, хотя никогда не видел.

Покидаю бункер, эфирный компас надёжно прикреплён к поясу, рюкзак за спиной. Шлюзовая система бункера закрывается за мной с финальным шипением.

За пределами бункера, в эфирном поле, что-то скользит. Что-то чувствует. Что-то приближается. Золотистые нити эфира искажаются, словно расступаясь перед невидимым присутствием. Где-то далеко, но стремительно приближаясь, пульсирует сигнатура, похожая на крылья из чистого света.

«Я найду её. И если смогу — найду и его. Джейми… сынок, если ты всё еще там, я вернусь за тобой,» — эта мысль вспыхивает во мне с неожиданной ясностью и силой.

Я активирую эфирное зрение на полную мощность и устремляюсь к координатам, указанным компасом. К Пропавшему Разлому. К Еве.

С каждым шагом чувствую, как пространство вокруг меня деформируется. В ушах нарастает низкий гул, словно звук огромного механизма, просыпающегося после вековой спячки. Горло перехватывает от едкого металлического привкуса. Словно разреженный воздух высокогорья,