Крыло Книга 5 - Вадим Александрович Оришин

— Будьте готовы к разрушению стен.

Член парламента кивнул, оставаясь стоять на месте. Видимо, подготовились заранее, молодцы.

— Скоро вернусь, — бросил я.

И пошёл к спуску.

— Что? Но ритуал? — удивился безликий. — Мы ещё не...

— В нём нет необходимости, — я, не оборачиваясь, помахал рукой. — Просто верьте в меня.

Прогулка по лестнице. Затем ещё одна, и вот я уже в лабиринте изменчивых коридоров. Это не иллюзия, а искривление пространства. Но что такое искривление? Как безмолвный создаёт эти бесконечные лабиринты? Как совмещает несовместимое?

Кладу ладонь на стену перед собой. Я был в гробнице. Я знаю, как выглядит гробница. Толкаю стену. Делаю шаг, зная, что впереди ничего нет. Здесь большой зал, и не нужно всякими иллюзиями морочить мне голову. Стена остаётся неизменной, но я делаю шаг. Делаю ещё один. Третий. Иду уже без остановки, десять, двадцать шагов.

Рука упирается в закрытую створку двери. Нижний Город остаётся за спиной.

Глава 28

Толкая дверь, я уже знал, что боя не будет. Слишком велика разница между моим прошлым посещением подобной гробницы и этим. Безмолвный стоял за пьедесталом, на котором лежало какое-то существо, отсюда я не видел, какое, только тёмную, почти чёрную шерсть. Синий смотрел на меня, выжидающе, но даже намёка на агрессию не было. Это мог быть обман, конечно же, но раз уж я пришёл сюда за ответами на вопросы, то почему бы не начать с разговора.

— Подходи, не стесняйся, — в голосе безмолвного слышалась улыбка. — Вижу, твои бывшие собраться уже успели окрестить тебя богом. Примитивные создания, идут сотни лет, а они ничему не учатся.

Делая шаг за шагом, не торопясь, я приближался к пьедесталу, внимательно следя за синим. Оказавшись рядом, я посмотрел на существо, что лежало на камне. Чёрная шерсть оказалась не шкурой существа, а одеялом, под которым лежала... Медуза? Не та склизкая, что водиться в океанах, а женщина-змея из земных мифов. Я видел только её туловище выше поясницы и голову. Вместо кожи, чешуя, в том числе полностью покрывающая обнажённую грудь, на голове какие-то отростки вместо волос, но не змеи, а скорее щупальца. Лицо похоже на человеческое, но только похоже. Челюсти выдвинуты вперёд, рот открывается намного шире, нос напоминает нос горилл.

— Они не правы? — спросил, вновь сосредоточив внимание на безмолвном.

— Нет! Конечно, нет! — мой вопрос вызвал у него возмущение. — Глупость. Есть только один бог, творец нашего мира...

Безмолвный произнёс слово, которое я не смог воспринять. Дело было даже не в ином языке, а в звуках, которые он использовал, слившихся для меня в белый шум.

— И он уже третью тысячу лет как мёртв, — закончил синий.

— Тогда кто я? И почему ты такой словоохотливый. Твои собратья, с которыми я встречался до этого, вели себя иначе.

Безмолвный отмахнулся.

— Это очевидно. Ты — истинный маг. Не эти кривые подделки, что называют себя наделёнными даром. И именно поэтому с тобой никто не хотел говорить раньше. Смертные не ровня нам. Они не способны понять наши, не способны осознать предпосылки для наших действий.

Сложил руки в замок.

— Вы хоть пробовали?

— Много раз, — как само собой разумеющееся озвучил безмолвный. — Ты считаешь нас врагами людей. Не оспариваю, у вас есть причины так думать. Злая ирония в том, что сотнями лет спасаем людей.

Я нахмурился, не веря, и в то же время ожидая пояснений.

— Спасали от кого?

— О вас самих, — в голосе предтеча проявилась злость. Но уже следующее предложение он произносил со спокойной интонацией. Почти спокойно, если не считать сочащегося из каждого слова сарказма. — Раз от раза твои собратья проявляли не дюжую изобретательность в попытках самоуничтожиться, отправив и весь мир в бездну. Этот город... Такие города были вершиной цивилизации, когда-то, пока не утратили своё значение, попросту устарев, став ненужными. И вы, люди, заняли их. Но вместо того, чтобы использовать по назначению, превратили в загон, стойло для самих себя.

По щелчку его пальцев рядом появилась иллюзия. Нечто вроде карты города.

— Только сейчас в обморок не падай, я тебе кое-что покажу.

Масштаб карты начал увеличиваться, показав мне сначала окрестности города, затем через какое-то время всю страну, продолжая расти. Вот я уже вижу очертания континента. Заканчивается всё ожидаемо, безмолвный показал мне всю планету. Насколько я успел прикинуть расстояния, эта планета была больше привычной мне Земли, в каких масштабах больше — не знаю.

— Что? Никакой реакции? — безмолвный не удивился, скорее насмехался.

— Я знаю, что такое планета, — поморщился.

— Увлекался астрономией? И даже осознаёшь, что шарики не только далеко в небе летают? Достижение, — он перевёл взгляд на планету. — Когда-то она вся была покрыта городами. Полисами. А потом вы сделали это...

Планета повернулась, показав мне другую сторону. Огромный, размером с континент, на котором мы сейчас находились, разлом.

— Я не смогу тебе описать, как сил стоило локализовать это, — продолжил безмолвный. — Предотвратить вымирание всего нашего мира.

На другом полушарии было ещё несколько континентов, выглядящих вполне живыми. Однако самая большая карта мира, какую я видел, даже не всё наше полушарие охватывает.

— Так, стоп. Как-то это резко.

— Как ожидаемо, — отозвался предтеч.

— Я не о том! Привыкнув считать вас врагами не просто перестроится. Почему ты мне это рассказываешь? А не посылаешь на все четыре стороны, раз так ненавидишь людей?

Безмолвный рассмеялся.

— Потому что теперь всё это — твоя проблема. Я расскажу. Всё расскажу. Если ты, конечно, хочешь. И не будет через слово кричать: ты всё врёшь! Этого не может быть! Это невозможно!

Безмолвный недовольно встряхнул головой.

— Люди, которым мы пытались всё объяснить и рассказать, реагировали именно так. А потом сходили с ума и начинали творить такое, что нам самим приходилось их убивать. Ну как? Ты действительно хочешь знать? Или лучше просто убей меня и её. А потом лети, спасай свою республику.

Поморщился.

— Из всех безмолвных, которых я знаю, ты самый ничтожный.

Он издал неопределённый звук, не знаю, как это интерпретировать.

— Безмолвные... Лучше называй нас Ткачами. Это не дословное, но близкое по смыслу слово, обозначающее нашу общность.