Бригада (1-16) - Александр Белов

— Ну, что, Джонни, хватит время тянуть, а то воспитатели могут прийти.

— Давай, давай, Джонни! — сразу с нескольких сторон раздались подбадривающие парня голоса. — Поучи этого русского правилам хорошего тона.

Иван был в стане врагов. Он понимал, что за него никто не вступится, даже если его будут убивать. Однако о том, чтобы попросить прощения или убежать, не помышлял. Он стоял, стиснув зубы и сжав кулаки, настроившись только на победу.

Наконец, Джон отделился от своей компании, подошел ближе и остановился перед Иваном с вызывающим видом.

— Ну, что? Не хочешь попросить прощения? — спросил он срывающимся от напряжения голосом.

— За что, за Сталина? А может, еще за Кальвина попросить? Или оккупацию Европы? Не дождешься. Ты мне еще за расстрел пленных сипаев ответишь, колонизатор.

Иван первым не бил, ждал, когда нападет противник. А Джон все не нападал. Он стоял, покачиваясь взад вперед, с кулаками наперевес, будто прицеливаясь, куда ударить, но не бил. И тут Иван понял: он же трусит! Отчаянно трусит! Джон, тот самый Джон, который давно уже терроризирует его — ноль, полнейший ноль без своих дружков-приятелей, а все его крутые замашки — обычные понты слабого, неуверенного в себе человека, вынужденного доказывать себе и окружающим, какая он значительная личность.

— Бей, Джонни! — истошно заорал сзади какой-то парень.

Джону совсем не хотелось драться. Он с удовольствием сейчас развернулся бы и убежал прочь, и только осознание того, что в этом случае он навсегда утратит уважение товарищей, удерживало его на месте.

И вот от отчаяния парень выбросил вперед руку. Иван увернулся. Джон ударил еще и еще, попадая в пустоту. Снова бросился вперед, бестолково размахивая руками. Драться он толком не умел. В отличие от Ивана, который, будучи беспризорником, прошел хорошую школу выживания.

Джон снова ринулся на Белова, надеясь на свое преимущество в весе. Попал кулаком раз, другой. Иван пошел в лобовую атаку. Он уперся в противника вытянутыми руками и, как боец сумо, попер на него, изо всех сил толкая его назад. Напор был столь силен, что тот попятился, зацепился ногой за сук и рухнул на спину. Иван упал на неприятеля сверху.

Джон, хотя и с трудом, но все-таки скинул его с себя. Сопя и рыча, парни стали кататься по земле, силясь подмять под себя друг друга.

Несмотря на субтильное телосложение, Иван оказался сильнее. Он в очередной раз оказался сверху и что было силы принялся молотить Джона кулаками. В конце концов, тот не выдержал и запросил пощады.

Этого, было достаточно. Иван встал, отряхнул брюки и под одобрительные взгляды присутствующих пошел прочь…

Как в воду глядел Вильям, когда говорил, что музыкантам не следует драться. В поединке Иван повредил палец, причем так неудачно, что не смог играть на скрипке несколько дней, за что получил от преподавателя нарекание. Пару дней спустя Иван подошел к тренеру по восточным единоборствам и попросил позаниматься с ним.

— Только я вас попрошу… — сказал он, слегка смущаясь. — Можете ли вы обучать меня таким приемам, в которых не нужно наносить удары кулаками и кистями рук?

Взглянув на длинные нервные пальцы музыканта, тренер все понял.

— Что ж, приходи завтра, — сказал он с усмешкой. — Советую тебе заняться айки-до.

И попробуем с тобой освоить технику нанесения локтевых ударов. Но только боец, желающий овладеть такой техникой, должен быть смелым и настырным. К противнику нужно близко подходить, вплотную.

— Я согласен на все, — твердо пообещал Белов.

Так наряду с музыкой у Ивана появилось еще одно увлечение — восточные единоборства.

Но трения случались у Ивана не только с однокашниками, но и с учителями. Нет, он не был хулиганом, просто у него был отцовский характер — непокорный, гордый, независимый, сильный, и, когда это требовалось для самоутверждения, он его проявлял.

Однажды на уроке маленький толстый и лысый учитель по этике проводил практические занятия по теме: «Церемониал королевского двора» или что-то в этом роде. Группа учеников сидела за длинным, покрытым скатертью столом с расставленными на нем всевозможными яствами. Время было обеденное, есть хотелось ужасно, а учитель долго и нудно рассказывал, что и в какой последовательности необходимо есть и какими приборами при этом пользоваться.

— Понятно? — спросил в заключении педагог и обвел присутствующих строгим взглядом.

— Понятно, — встрепенулись ученики, решив, что пришло наконец-таки время приступить к трапезе.

— А теперь о напитках, — заявил педагог и еще в течение следующих долгих сорока минут рассказывал, когда, сколько и какие напитки следует пить при королевском дворе, если вас, конечно же, вдруг пригласят туда в гости.

Ивану это показалось весьма мало вероятным, а серьезность, с которой все внимали учителю, смешной и театральной. Ему захотелось на волю, он много бы дал, чтобы вырваться из этих застенков бонтона и бежать куда глаза глядят. А еще лучше вскочить на стул и заорать что было сил:

— Квас, репа, щи, капуста! — или еще что-нибудь в этом роде.

И вот, когда изображавший слугу воспитатель школы разлил по бокалам напитки, разумеется, безалкогольные, а педагог разрешил отведать блюда, Иван, презрев этикет, отодвинул от себя все столовые приборы, запустил руку в блюдо с мясом, выловил самый большой кусок и, постелив перед собой салфетку, стал есть над ней мясо, откусывая от куска понемногу с самым учтивым видом. На окружающих он не обращал ни малейшего внимания.

Все присутствующие на уроке пооткрывали рты. Учителя и его помощник от удивления, а воспитанники — кто от возмущения, кто от зависти. Никто из них никогда и ни при каких обстоятельствах не решился бы так эпатировать публику.

«Нет, все-таки эти русские совсем без тормозов», — решили все одноклассники в ходе обсуждения этого события после урока.

За свой проступок Белов был вызван к директору и после внушения примерно наказан. Ему надлежало в течение месяца после занятий сидеть в своей комнате. Однако уже на второй день наказание было отменено. У юного дарования на днях должен был состояться первый сольный концерт, к которому ему нужно было готовиться…

VIII

Игорь Леонидович Введенский был вызван к генералу Хохлову. Ему было что рассказать о проведенных и намеченных оперативных мероприятиях, в том числе в отношении знаменитого террориста Авада Бен Ладена.

Сведения были очень интересными, и Андрей Анатольевич как следует расспросил Введенского об известном террористе, делая по ходу рассказа пометки у себя в блокноте.

Покончив с докладом, Игорь. Леонидович закрыл папку, ожидая дальнейших вопросов или распоряжений.

Андрей Анатольевич встал, прошелся по комнате,