Пиранья. Звезда на волнах - Александр Бушков

Сигара – признак некоторого аристократизма или, по крайнеймере, претензии на таковой. А посему Мазур, он же господин Якобс, новоявленныйстарший помощник и по совместительству суперкарго[2], получившийповышение по случаю неожиданной болезни прежнего старпома, стоя у перил,старательно попыхивал толстой коричневой сигарой, с ленивой бдительностьюнаблюдая, как суетятся бронзовокожие грузчики, как аккуратно обвязанные штабелябелых коробок под скрип талей плывут на поддонах и опускаются в трюм.

Разумеется, сам он не просил ни о повышении, ни олегализации, ему и в прежней роли рядового матросика было уютно. Однако от негов данном случае снова ничего не зависело. Ему попросту приказали – и точка.Объявили, что отныне он господин Якобс, суперкарго и старпом. Битых четыре часаон провел в управлении порта, таскаясь с бумагами по этажам и кабинетам, насобственной шкуре постигая нехитрую истину: иные критики, склонные ругатьотечественную бюрократию, попросту в жизни не сталкивались с ее аналогами,процветающими под экзотическими широтами. Все то же самое, только хуже.Особенно если представления не имеешь, как давать взятки здесь, чтобы прошлонепринужденно и естественно. Инструктаж, конечно, вещь хорошая, полезная, но онне в состоянии подготовить ко всем национальным тонкостям...

Ну, справился в конце концов. Разжился должным количествомпечатей, штампов и подписей. И партия японских цветных телевизоров началанехитрое путешествие из грузовиков в трюм. По крайней мере, в документах этикоробки значились как цветные телевизоры, а на деле – черт их знает...

Возможно, эта партия груза – такой же оборотень, как сам«Нептун». Ничем не примечательное судно средней грузоподъемности, обычная«коробка» на первый взгляд, но обладающая чересчур мощными для такой лоханкимашинами и системой идеально замаскированных тайников как для людей, так и дляих снаряжения, и капитаном этакого среднестатистического европейского облика,решительно непонятной национальной принадлежности по имени Адам и по фамилииБарт (каковые анкетные данные опять-таки не позволяют строить хотя быприблизительные догадки о родине и подданстве «первого после Бога»).

В такой игре все возможно. Капитан мог оказаться натуральнымимпортным мореходом, прочно сидящим на некоем неизвлекаемом к р ю ч к е, и стем же успехом быть кадровым офицером советского военно-морского флота.«Морские дьяволы» были достаточно взрослыми и натасканными в сложностях жизниребятами, чтобы не задавать глупых вопросов. Достаточно было знать: на бортуданного плавсредства они могут чувствовать себя в полной безопасности – приусловии, что никому не станут навязывать свое общество и уж, безусловно,воздержатся от каких бы то ни было вопросов.

Так оно все и проистекало: команда молча оказывала всевозможное содействие, открывая рот только при крайней необходимости. А востальное время проходили морячки мимо пассажиров, как мимо пустого места,ничем не показывая, что вообще их видят. Пассажиры держались аналогично.

Сейчас, конечно, все обстояло чуточку иначе: к господинустаршему помощнику время от времени подгребали с мелкими бытовыми проблемкамито боцман, то старший палубной команды, и Мазур эти проблемки решал в мерукомпетенции и разумения. Надо сказать, что в глубине души он чувствовал себянеуютно, выставленный на палубе на всеобщее обозрение, – весь из себя вбелом, в морской фуражке с непонятным гербом. Якорек на гербе был так себе,дохленький, да и венок золоченых листьев неизвестного дерева не блисталгустотой и внушительностью, но должен же как-то отличаться судовой офицер отрядовой матросни, даже на панамском корабле? Точнее, на корабле под панамскимфлагом, – а сие, как известно, не более чем удобная вывеска, своего родагалстук, без которого не пускают в приличные рестораны...

– Руководишь? – сказал бесшумно подошедший Лаврик.

Конечно же, по-английски спросил, как требовала строжайшаяинструкция.

– Работаю помаленьку, – сказал Мазур на том жетуземном наречии. – Интересно, долго мне еще дурака валять?

– Вы меня удивляете, дружище, столь прямолинейными иаполитичными вопросами удивляете, – сказал Лаврик, безмятежнощурясь. – Вы, так сказать, особенным доверием облечены, нужно не ныть, агордиться.

– Интересно, почему я? – уныло спросил Мазур.

– Я тебе скажу по старой дружбе, – фыркнулЛаврик. – Только дальше не передавай. Кое-кто решил, что именно твояфизиономия идеально подходит для намеченной акции. Идеальным сочетаниемдеревенской простоты и хитрости. Нужен мошенник с честной физиономией, но неособенно интеллектуальный...

– Любопытно, – сказал Мазур, охваченный нехорошимипредчувствиями. – А с чего это ты язык распустил? Уж тебя-то я знаю...

– А время подошло вносить ясность, – сказал Лаврикбеззаботно. – Спустись-ка в каюту к нашему дорогому мистеру Герберту, тути без тебя управятся. Прямо сейчас, не откладывая...