Без единого выстрела - Андрей Воронин

Результат оказался аналогичным. Ему даже почудилось, что он разговаривает с той же девицей, что и в первый раз, но этого, конечно же, просто не могло быть. Баландин повесил трубку и двинулся к станции метро. Неудача не обескуражила его. Он и не надеялся добраться до такого человека, как Рогозин с первой же попытки.

Весь день он провел в поисках, и только ближе к вечеру удача улыбнулась ему. В каком-то мелком рекламном агентстве, ютившемся в подвальном помещении на окраине Северного Бутова, за полчаса до закрытия ему удалось стянуть со стола зазевавшейся секретарши толстый бизнес-справочник с желтыми страницами Он ушел прежде, чем кто-то хватился пропажи, унося в своей дорожной сумке пухлый том в мягком бумажном переплете.

Через десять минут он уже сидел на скамейке в сквере, покуривая и неторопливо перелистывая желтые страницы. Вскоре он нашел то, что искал, и удовлетворенно кивнул.

Дорога к Рогозину была открыта. Баландин ухмыльнулся.

Похоже, драгоценный Юрий Валерьевич напрочь забыл о его существовании.

Что ему грехи туманной юности? Для него тот июньский день давно умер, затерявшись в далеком далеке, неразличимо слившись с четырьмя тысячами других дней и ночей, — не то, что для Баландина, в жизни которого зияла огромная брешь шириной в одиннадцать лет. На одном краю этой пропасти был только что уволенный в запас сопливый рядовой стройбата, на другом харкающий кровью изуродованный полутруп с волчьей мордой и стальными зубами, до сих пор не отдавший богу душу только потому, что хотел отомстить. А Рогозин о нем давным-давно и думать перестал.

— Зря, — вслух сказал Баландин, убирая справочник в сумку. — Зря, Юрик. Дорого тебе это обойдется!

Он снова достал бумажник и пересчитал наличность.

Наличности, как и следовало ожидать, кот наплакал: за одиннадцать лет Москва сделалась еще более дорогим городом, чем была когда-то. Проглоченные на бегу хот-доги стояли у Баландина в глотке, в то время как привыкший к строгому лагерному распорядку желудок урчал, настойчиво требуя пищи. Баландин вспомнил своего первого «кума». Ознакомившись с его личным делом, брюхатый майор ухмыльнулся и сказал: «Баландин? Хорошая фамилия. Здесь тебе самое место. Давай, Баландин, привыкай к баланде».

Баландин встал со скамейки и бесцельно побрел по аллее. До наступления темноты оставалось еще не меньше двух часов. Он потратил остаток денег на очередной хот-дог, запив его бутылкой крепкого темного пива.

Вытряхнув из бумажника мелочь, Баландин пополнил истощившийся за день запас сигарет и долго гулял по вечерней Москве. В этой прогулке не было ровным счетом ничего романтического: волк со стальными челюстями кружил по городу, высматривая добычу.

Наконец ему повезло. У подъезда шестнадцатиэтажного дома остановилась сверкающая черным лаком «вольво».

Из машины неторопливо выбрался квадратный, уже успевший основательно заплыть жиром бритоголовый тип с золотой цепью на шее. В руке он держал пухлую сумочку из толстой натуральной кожи, похожую на кошелек-переросток, на брезгливо оттопыренной нижней губе дымилась дорогая сигарета. Баландин быстро огляделся по сторонам. Темный двор был пуст, где-то играла музыка. Прислушавшись, Баландин узнал тот самый альбом «Депеш мод», что звучал в тот вечер на даче Рогозина. Неторопливо шагая наперерез бритоголовому, Баландин подумал, что все это будто подстроено: и «вольво», и «депеш»…

— Эй, парень, — окликнул он бритоголового, — дай денег.

Бритоголовый остановился и без тени испуга оглядел Баландина с головы до ног при свете уличного фонаря. На его круглом сытом лице мелькнула полупрезрительная понимающая улыбка.

— Откинулся, волчара? — спросил он, запуская руку в глубокий карман брюк. Баландин не двинулся с места и не ответил. Бритоголовый на некоторое время многозначительно задержал руку в кармане, потом сделал вид, что передумал, расстегнул свою сумочку, выудил оттуда двадцать долларов и протянул Баландину. — Держи, старик. Дело понятное. Только имей в виду, что в Москве так с людьми не разговаривают. Можно наскочить на неприятности. Если просишь — проси вежливо. Теперь все нервные. Чуть что, сразу пулю в башку и в дамки. Москва, братан, любого нагнет. Понял, нет? На, держи, не тушуйся.

— Этого мало, — сказал Баландин, не делая попытки взять деньги.

— Да ты что, козел? — мгновенно утратив все свое благодушие, возмутился бритоголовый. — Ты что, сучара драная, совсем оборзел? Развелось вас, тварей, ногу поставить некуда…

Договорить он не успел, потому что Баландин быстро шагнул вперед и трижды быстро ударил его: растопыренной левой клешней в глаза, правым кулаком в горло и коленом в пах. Удары были жестокими и эффективными. Бритоголовый, хрипя и булькая, рухнул на колени, не зная, за что хвататься первым делом. Секунду Баландин смотрел на него, думая, как быть дальше. Дело решили «вольво» и «Депеш мод». Волк шагнул вперед, хорошенько прицелился и нанес своей жертве страшный удар носком ботинка. Бритоголовый всхрапнул, как лошадь, и упал лицом вниз, ударившись головой о бордюр, Баландин, хромая, шагнул вперед, снова занес ногу и с силой опустил ступню на шею бритоголового, который, скорее всего, уже и без того был мертв. Услышав, как хрустнули шейные позвонки, Баландин мрачно улыбнулся.

Удача действительно была на его стороне. В сумочке бритоголового оказалось больше полуторы тысяч долларов и толстая пачка российских рублей. Кроме того, Баландин разжился золотым «ролексом», цепочкой, перстнем, пачкой дорогих американских сигарет и фирменной зажигалкой «зиппо», которая, если верить рекламе, не гаснет даже на самом сильном ветру.

К сожалению, правый карман бритоголового, в котором тот так многозначительно держал руку, оказался пуст.

Баландин, который почти не сомневался в том, что так оно и есть, все-таки был разочарован: пистолет ему был нужнее денег.

— Фуфлыжник, — на прощание сказал Баландин трупу и бесшумно растворился в темноте.

Первый день, проведенный Игорем Баландиным в родном городе после долгой разлуки, закончился.

* * *

— Я вот думаю, — глубокомысленно изрек Илларион Забродов и интригующе замолчал, взвешивая на ладони метательный нож с широким обоюдоострым лезвием.

Полковник Мещеряков, который со всеми удобствами расположился в любимом кресле хозяина и неторопливо потягивал хороший коньяк, закусывая его дымом дорогой сигареты, покосился на своего бывшего подчиненного и лучшего друга сквозь дымовую завесу и промолчал. «Фиг тебе, — злорадно подумал он. — Тот, кто сказал „а“, непременно скажет и „бэ“. А я тебя за язык тянуть не собираюсь. Ломаешься, как девка на выданье, совсем обалдел от безделья».

Пауза затянулась. Бывший инструктор спецназа в последний раз взвесил нож на ладони, задумчиво повертел его в пальцах, недовольно поморщился, положил его на стол, взял другой, пожал плечами, снова взял со стола предыдущий нож и почти не глядя метнул его в укрепленный на противоположной стене липовый спил. Нож с глухим стуком вонзился в самый центр мишени.