Неоновые огни Орлеана. Преступление - Оксана Бовари

— В составе отряда? — напирал Сол. — Аллигаторы, фламинго? Или какие-нибудь дурацкие бурундуки?

— В составе цепи, — упрямо повторил журналист. — Я сам по себе звено.

Отряды Химеры — не те, что по вечерам бесцельно болтались на улице, а настоящие боевые ячейки — продолжали опустошать банковские терминалы и инкассаторские машины. Журналист не был похож на бывалого бойца с винтовкой, но напрашивался на санкцию.

Сол вздохнул, поняв, что придется прибегнуть к неприятному. С идейными всегда так.

— Ты бы лучше за родных переживал. У тебя есть родные?

— Нет.

— Врет, — сказал Луи в ухе. — У него есть сестра. Младшая. Учится в колледже.

Райли поймал говорящий взгляд Сола и врезал журналисту по скуле. Затем замахнулся еще раз и попал точно в нос. Вместе с криком можно было услышать хруст переносицы.

— Не обижайся, парень, — хмуро сказал Сол на фоне стонов боли. — Ты должен был понимать, на что идешь, когда рисуешь картинки, от которых «припекает одно место». Если ты не прекратишь, сюда придут те, кто не так любит разговоры, как я, и сразу действует. И придут они не к тебе, а к твоей сестре. Мы поняли друг друга?

Промычав что-то, журналист кивнул и слегка наклонил голову вперед, чтобы не захлебнуться хлынувшей из носа кровью. Райли вручил ему платок и снова похлопал по плечу.

Сол благодарил человеческую натуру за то, что словесных угроз хватало, чтобы образумить таких «борцов за правду». Не всех, но в большинстве своем профилактическая беседа останавливала их от новых глупостей. Если же битва продолжалась, приходилось быть жестче и воплощать сказанное. Сол ненавидел, когда в графике выпадали подобные дела, и до последнего избегал насилия. Они тяготили душу, но приходилось решать в том числе и такие проблемы. Ривьеры очень берегли свою репутацию, и никто не смел очернять ее именно вследствие таких «желтых карточек». Потому что знали, что «красная» будет последней — билетом на экскурсию к крокодилам.

Предвыборная подготовка находилась в приоритете и отнимала время, которое можно было потратить с большей пользой. В компании Райли Сол по душам говорил с кандидатами на пост мэра. Ничего варварского: носы не ломались, лица оставались нетронутыми, никаких переломов и синяков. Отбивались только почки, и то, если кандидат не понимал намеков и прямых рекомендаций.

— Еще парочка таких бесед, и у Криса, похоже, будет безоговорочная победа, — хмыкнул Луи.

— Лишь бы не Пиррова, — пробормотал Сол, пристегиваясь и выбирая на панели кроссовера следующий пункт назначения.

Не только его команда готовилась к выборам. Новое послание Химеры вновь разбирали на цитаты.

— Я обвиняю Ривьера в установлении кредитного рабства и призываю комиссара Роше расследовать незаконные действия финансового холдинга. Продажным копам пора взяться за свои обязанности и вспомнить об ответственности перед обществом. Напомню, что вы давали присягу, клялись служить и защищать Орлеан, но сами же не следуете закону, который представляете, — и, имея смелость обратиться к Крису напрямик, пригрозил: — Отзови Макнила, Ривьер. Иначе все увидят твое истинное лицо, а о деяниях и так известно каждому, кто хоть немного соображает… Да будет благо народа высшим законом, — процитировал он Цицерона и исчез с экрана.

Левый берег был в восторге. Но Крис… Крис ни за что не поддастся на угрозы.

В череде обязанностей было важно не забывать и про личные нужды. Каждый четверг Солимр заезжал за мамой, чтобы навестить отца в хосписе. Последнее время тому становилось хуже, порой отец путал его с Джоном, и Сол попросил врачей пересмотреть назначенные препараты.

— Джон! — заслышав посетителей, старший Белфорт оторвался от планшета с головоломкой и повернулся к двери. С каждым годом он становился все меньше и меньше в своем уютном клетчатом кресле, старел быстро и уже совсем не выглядел на шестой десяток лет. Укреплялся лишь скверный характер, корнями врастая в ослабевший разум. — Наконец-то! Где тебя черт носит?

Джон! Да этот мерзавец ни разу даже не интересовался здоровьем отца, которого чуть не свел в могилу.

— Я не Джон, пап, — с привычным терпением поправил Сол, обняв его и усаживаясь рядом на диван. Мама ласково погладила его по плечу, сочувствуя. Ей тоже было нелегко: она безумно любила Чарльза Белфорта. — Как ты себя чувствуешь?

Сообщать отцу о том, что старший брат вышел с отсидки, Сол считал излишним. Для начала придется напомнить ему, что Джон вообще сел, да еще и за убийство — а это не на шутку взбудоражит отца. Во-вторых, к утру он все равно обо всем забудет.

— Солимр? — отец растерялся и хрюкнул с досады. — Прости старика! Зрение стало совсем ни к черту. В десятку из «Магнума» мне уже точно не попасть! — заворчал он. — Как дела, сынок? Ты когда успел отрастить на лице столько волос?

Сол вкратце рассказал о текущей ситуации. Часто перебивая, отец не преминул поучить его прописным истинам, уже давно известным Солимру из собственной практики. По насмешке судьбы ранняя деменция отца никак не повлияла на его воспоминания о работе полицейским детективом.

— А что там с твоей девушкой?

— У нас с Вики все хорошо, — ответил Сол под любящую улыбку матери. — Когда у меня появится побольше времени, я вас познакомлю. Увидишь, какая она замечательная.

— Пора бы уже. И свадьбу пора! А то я внуков не дождусь, так и помру здесь в одиночестве, знаешь ли.

Отцовское «знаешь ли» невольно вызвало у Солимра улыбку. Хорошо, что тот не добавил «долбанный ты гарсон», иначе Сол всерьез бы решил, что ловкая «козочка» пробралась и сюда.

— Ты посмотри, как довольно улыбается! — вдруг воскликнул отец, обращаясь к матери. — Ну точно влюблен! Эта твоя Вики небось чертовски хороша!

Смутившись, Сол спрятал улыбку, туда же отправил мысли и подтвердил:

— Вики лучшая, это правда. Идеальнее никого не найти.

— Я точно так же отзывался о твоей матери. Леота… моя удивительная женщина! — Отец протянул дрожащую руку жене, и та с нежностью сжала ее в ладонях. — Пленительный и загадочный восток, что тут еще скажешь! Жаль, что ты не хочешь к ней прислушаться, Джон. Она научила бы тебя уму-разуму. И доброте, да! У нее огромное доброе сердце. Да что там, она приняла тебя как родного сына…

— Пап… — предостерегающе начал Сол.

Распаляясь, отец ожесточенно оборвал его:

— Молчи! Ты никогда никого не слушаешь! Знаешь все лучше других, да?! Так помяни мое слово, еще окажешься в тюрьме! Лучше бы брал пример со своего брата и нормально учился, паршивец!..

— Чарли, Джон уже давно вырос… — мама